Когда Штольманы и Пётр Иванович с Соней на руках уселись и
сделали заказ, девочка стала вдруг принюхиваться, а потом сморщила
носик, упёрлась в плечи дедушки пухлыми ручками и, попытавшись
отстраниться, громогласно заявила:
— Фу!
Миронов растерянно посмотрел на Сонечку, втянул носом воздух и
обнаружил, что и в самом деле от него пахнет сладким ванильным
ароматом.
— Никакое это не «фу», дорогая моя! — покачал головой мужчина. —
Это «Букет Амирис» от Вольфа. Столько, сколько он берет за пузырёк,
не может быть «фу»!
— Фу! — Соня была непреклонна. Пришлось сажать девочку рядом,
чтобы она не выказала всему ресторану степень своего недовольства.
Сонечка поднесла к лицу ручку, понюхала её и недовольно скорчила
рожицу. Так пахнуть она не хотела. Оставалось надеяться на ванну
перед сном. Яков усмехнулся: у его дочери вкус был развит с
пеленок, как оказалось. Аромат и в самом деле был довольно
вульгарен для первой половины дня.
— Пётр Иванович, расскажите, пожалуйста, где вы познакомились с
синьорой Альбанезе? — спросил Штольман, отдавая должное креветкам с
лимонным соком. Кухня Италии ему положительно нравилась.
— О, это история долгая! — оживился Миронов, который по
обыкновению наслаждался не только пищей, но и выпивкой, с
удовольствием отпивая ликер Лимончелло маленькими глотками. — Я еще
в России, когда только стал заниматься парфюмерией, завел
знакомство с Альбанезе. Не с синьорой Аньеллой, а с синьором
Армандо. Он был тогда еще жив. Он занимался всеми деловыми
вопросами и мог предложить вытяжки из растений, экзотических для
российского вкуса. Но он заболел, и наша переписка сошла на нет.
Увы, болезнь забрала его.
Пётр Иванович с сожалением вздохнул и залпом выпил рюмку
лимонного ликёра.
— Так значит, синьора Альбанезе взяла управление компанией в
свои руки, и вы написали ей? — уточнил Штольман.
— Не совсем, — покачал головой Анин дядя. — Потом меня настигла
та ужасная история с Лизой и подлым Таубе! Я был уничтожен!
Повержен! Разорен!
Аня подавила смешок. Ничего комического, разумеется, в этом не
было, но её дядя был так театрален, воздевая руки и сетуя на жизнь,
что по-другому она отреагировать не могла. Она бросила взгляд на
мужа и увидела, что он думает так же. Глаза его смеялись.
— Что я мог сделать? — продолжал вопрошать Пётр Иванович, не
забывая, впрочем, о ликере. — Мне пришлось строить всё с нуля.
Долгие годы работы с «Герлен» принесли свои плоды, и я вновь в
строю и могу радовать женщин утонченными ароматами, достойными и
самой королевы! Но раньше ведь всё было не так!