Рут просияла. Именно такой она и представляла Аню и её мужа.
Поразительно красивая, искренняя. Улыбается без притворства.
Поглядывает на своего мужа, который хоть и разговаривает с другими
людьми, жену из поля зрения не упускает. Взгляд у него делается
другим, когда останавливается на ней, и суровое с виду лицо
преображается на секунду, становясь почти ласковым. Это был
удивительный контраст, и Рут вдруг смутилась. Это был невольный
жест, но всё же не предназначенный для посторонних.
— Налейте себе чаю, Рут, — поджав губы, вмешалась в их беседу
Шарлотта. Ей совершенно не понравилось то, что она услышала.
— Благодарю, я уже пила! — девушка наклонилась к Анне, когда
мисс Роджерс повернулась к брату, и сказала шепотом: — У нас есть
своя заварка, я покупаю её в одной лавочке, где меня хорошо знают.
Боюсь, что то, что предлагают для общего пользования, пить можно
только при отсутствии чего-либо другого. И если вы решите
попробовать кофе, то…лучше не стоит.
Аня подняла брови. Любопытно, как говорит Штольман.
— Мне казалось, что лагерь финансируется хорошо, — так же тихо
сказала она, когда убедилась, что на них не обращают внимания.
— У нас есть всё необходимое, и закупки делаются регулярно, но
иногда то, что привозят, использовать невозможно. Мы с доктором
Уайтом часто пополняли лекарственный запас сами, иначе нам просто
нечем было бы лечить пациентов. Слава Богу, что Красный Крест
поставляет нам медикаменты! Иначе пришлось бы совсем тяжко!
Девушка говорила с грустью в голосе. Аня погладила её по
руке.
— Мне жаль доктора Уйата! — с сочувствием произнесла она. Рут
кивнула и улыбнулась, пытаясь обрести душевное равновесие.
— Да вот спросите хоть сестру Ходжесс! — раздался громкий
возглас мистера Роджерса. — Она тоже её видела!
Рут растерянно заморгала, не понимая, о чём идет речь.
— Вы тоже видели мумию? — спросил девушку Штольман.
— О, вот вы о чём! Да, я видела её! — Рут кивнула и всплеснула
руками. — Но это было всего пару секунд, потом она исчезла. Длинное
грязное одеяние, чёрное пятно вместо лица. Было довольно страшно,
если говорить откровенно!
Штольман машинально потянулся к чашке с чаем, но, вспомнив о
том, что в ней, положил ладонь на колено. То, что он услышал, было
любопытно.
В этот момент три юных археолога-любителя, носящих фамилию
Штольман, не покладая рук трудились на благо мировой науки,
расчищая указанное им место, защищенное от солнца плотным пологом,
не пропускающим жалящие и обжигающие лучи беспощадного африканского
солнца. Лидочка, от усердия высунув язык и поминутно двигая
кончиком носа как фырчащий ежик, проводила мягкой щёточкой по тому,
что казалось ей осколком древней вазы. На голове её красовался
пробковый шлем, который был ей отчаянно велик и из-за этого
постоянно съезжал на бок. Лида его поправляла, но снимать
отказывалась.