— Мы остаемся ночевать в лагере? — с плохо скрываемым восторгом
спросил Алекс. Соня и Лида замерли, ожидая ответа.
— Да, — кивнул Анри. — Ни один перевозчик сейчас вас на ту
сторону не повезет. Все укрепляют палатки и готовятся пережидать
бурю! Ночевать будем здесь!
— Вот скажи мне, как это так получается? — стуча зубами спросила
Аня, грея руки над печкой. — Это же пустыня. Час назад тут было не
вздохнуть от жары, а теперь ужас просто!
Она закуталась в плед, поджала ноги, сев в плетеное кресло, и
прислушалась. Снаружи завывал ветер, стенки палатки трепыхались,
натягивались и подозрительно трещали. По мнению здешних обитателей,
буря была слабенькая. На Анин взгляд — одна из казней египетских,
ставшая реальностью. Сквозь завывания ветра ничего слышно не было,
как ни старалась она услышать какие-нибудь звуки со стороны детей,
которые ночевали в палатке Анри, сказав, что настоящие археологи
пренебрегают домашним уютом и спят в спартанских условиях, а вовсе
не под боком у родителей.
Им, правда, выделили три походных мешка, одеяла из верблюжьей
шерсти и поставили большую печку, которая раньше стояла в палатке
Штольманов, что превратило условия из походных в комфортабельные.
Якову и Ане отдали маленькую печку, которая грела плохо, но дети
были важнее. Стихия разыгрывалась всё сильнее, и дети, сверкая
глазами и предвкушая ночевку в настоящей археологической
экспедиции, достали вилки и принялись намазывать разогретую на
печке тушенку на толстые ломти хлеба. Это было вкуснее изысканных
десертов и самых удивительных деликатесов. Этот вкус они запомнят
на всю жизнь и будут вспоминать о нем с ностальгией.
Яков и Аня, видя, что всё под присмотром, что Анри улыбается и с
радостью болтает с юными Штольманами, ушли к себе, прикрывая лица и
склоняясь к земле. Ветер, перемешанный с песком, не любил, когда
кто-то бросал ему вызов. Роджерсы сказали, что лагерь был разбит за
горным уступом с таким расчетом, чтобы подобные бури проходили без
последствий. Оставалось надеяться, что и в этот раз всё обойдётся.
Рут поделилась с гостями экспедиции заваркой и зернами — Штольман
был готов расцеловать её в обе щеки — Аня сварила крепкий кофе и
разлила густой, чёрный как смоль напиток в маленькие чашки.
Они сели около печки, потому что стало холодать. Через двадцать
минут Анне пришлось накинуть плед, а еще через полчаса стало
холодно так, что Штольман подкинул дров.