— Волшебства не бывает! –
прогрохотал отец, красный до нельзя.
Как бы удар не хватил, а…
И я даже не знаю, как ему доказать
обратное, но вот так вот в лоб о колдовстве говорить? Я не Поттер,
я себе не враг.
Стоило только о том подумать, как
закричала мама:
— Вернон!!! Тут сова!
Сова?!
Я обожаю животных!! И птичек! И нет,
не жаренных! Я рванул на кухню вперед отца, и с восторгом уставился
на сову, сидящую на верхнем кухонном ящике. Там мама прятала иногда
печенье в вазочке, завернув в бумажный пакет. Сейчас пакет был явно
разорван, а сова – хотя это была не совсем сова, а подвид из
данного семейства, – вытянув шею страшно шипела на маму, что стояла
перед шкафчиком, угрожая птице поднятой шваброй.
Я хихикнул, тут же зажав рот
рукой.
— Ма, это просто птица!
— Это СОВА! – трагически и
категорично отрезала ма.
— Ты что, окно не закрыла? –
ворчливо спросил отец. – Сейчас сеть рыболовную принесу.
Сове явно не понравилось сказанное.
Она забилась поглубже, в самый угол, но это ей не помогло. Отец
вернулся с сетью и сова решила линять куда-подальше от диких жадных
верзил, пожалевших печенюшек для птичек. Она спикировала с ящика и
рванула, хлопая крыльями прочь, уворачиваясь от брошенной отцом
сети.
«Сова» запаниковала и окончательно
потеряв голову, влетела прямо в меня. В мои руки.
— Дадли!! – на два голоса возопили
родители.
— Да тихо вы, – буркнул я, бережно
прижимая к себе птицу. «Совушка» ткнулась мне клювом в подмышку,
что-то жалобно ухая, а я счастливо почесывал ей шейку, под
перышками… и сдается мне, улыбался как полный идиот.
Родители переглянулись.
— Она может быть бешеной, – мрачно
сказал отец.
Вообще-то просто так птицы в руки
никому не даются. А вот при бешенстве… они либо агрессивны, либо
прячутся… либо наоборот стремятся на ручки. Но что-то мне говорило
о четвертом варианте – птица ручная.
— Нет, она ручная, – вслух повторил
я свои мысли.
Мама схватилась за сердце, отчаянно
побледнела и, пошатнувшись, осела на стоящий у стола стул.
— Вернон… это ИХ сова… – и в глазах
полный ужас.
Отец вытаращил глаза на птицу и
меня. Будто я бомбу держал, а не напуганную ими же птичку.
— Дадли, отпусти ее сейчас же, –
негромко, раздельно приказал он.
Он явно не шутил. Если он начинал
говорить так, лучше было послушаться. Я неохотно посадил сову на
стол у окна. Та вжала голову в плечи, нахохлившись, но пытаться
улететь не стала. И тут-то я заметил, что к ее лапе был закреплен
тонкий такой кожаный стержень-футляр.