— Вы в это время будете тыкать в меня, прямо туда? — она картинно заломила брови.
— Таисия Викторовна, поймите, что это совершенно безболезненная процедура. Мы заберем у вас несколько яйцеклеток, чтобы подсадить суррогатной матери, — врач мягко пытался успокоить девушку.
Но я-то прекрасно ее знал. Она побоится таких процедур, тем более что она вообще не в восторге от идеи, что у нас будет ребенок.
— Доктор, разрешите нам с моей девушкой остаться наедине, — попросил я врача.
— Конечно, конечно, думаю, вы лучше меня знаете, как можно успокоить Таисию Викторовну!
— Меня не нужно успокаивать, я не хочу, чтобы со мной творили непонятно что, пока я буду лежать, раздвинув ноги, — продолжала возмущаться Таиса.
Врач вышел из кабинета, мы остались наедине. Девушка в коротком обтягивающем платье выглядела неотразимо. Ее длинные ноги были упакованы в туфли на высоком каблуке. Она закинула одну на другую и хмурила идеально нарисованные брови.
— Если ты думаешь, что сможешь меня уговорить, то ошибаешься! — она надула губки.
— Неужели ты не понимаешь, что все это ради моей жизни? — спросил я.
Мне была неприятна такая реакция девушки. Казалось, что между нами серьезные чувства. А когда люди любят друг друга, то готовы пожертвовать практически всем для любимого человека. Но Таиса не желала сделать даже маленький шажок для того, чтобы я жил.
И снова на ум пришла Катюша. Я просто уверен, что она не задавала бы лишних вопросов, а пошла бы на все, чтобы меня спасти. Сейчас мне оказалось очень тяжело осознавать, что я с такой холодной женщиной, которая любит только себя.
— А ты не понимаешь, через что мне придется пройти? — капризно протянула она. — Это же не ты будешь там лежать.
— Дорогая, но многие девушки вообще как-то умудряются сами вынашивать детей и рожать! — парировал я.
— Вот пусть и рожают, а я хочу пожить ради себя. Мне не хватает времени, чтобы привести себя в порядок, а ты хочешь, чтобы я заботилась еще и о ребенке.
— Но это же моя жизнь! — ее слова повергли меня в шок.
— Так и попроси свою Катюшу родить тебе, она будет счастлива. Я даже не против, если ты ее разок осчастливишь! — в конце она еще даже хохотнула.
Я больше не мог смотреть на нее, не мог слушать голос, смотреть на эту идеальную внешность. Внутри девушка оказалась пустая, в ней не было ничего! Моя жизнь для нее ровным счетом ничего не значила.