Спросить сейчас?
Или все же выждать? К своим — я убедилась — он относится
ответственно, но до статуса своей мне еще далеко.
— Юнь.
Я не сразу сообразила, что принц зовет меня, он же именно эту
кличку мне выдал.
— Карр?
— А сама-то ты ела? Мне уже хватит, а ты возьми. — И он протянул
мне последнюю полоску мяса.
М-да. Вот тебе и властелин-пластилин. Хотя чему удивляться —
если вспомнить наших собственных феодалов, в самом начале-то идея
была в том, что господин заботится о слугах не меньше, чем слуги о
нем. Это потом человеческая натура все извратила… Тьфу. Нашла о чем
сейчас думать!
Этот, судя по всему, пока что правильный феодал. Что он там не
поделил с семьей Пей и прочими лунными товарищами, я понятия не
имею. Но из-за пыток они мне уже не нравятся. А властелин вроде как
маленько свой собственный. Надо спасать.
— Не бойся, умный дух, — сказал вдруг пленник и погладил меня по
перышкам на шее. — Ты ненадолго привязан ко мне. Только до того
момента, как меня казнят. Я умру, и ты вернешься туда, откуда
пришел.
— Кар-р-р-р?! — Я так и села на собственный хвост. Ек-макарек!
Вот это новости!
Принц кривовато улыбнулся, еще раз коснулся перьев и лег, почти
мгновенно даже не заснув, а, скорее, забывшись сном. Я осталась
рядом, как мешком пристукнутая. С одной стороны, тот факт, что я
вернусь домой, должен меня радовать. С другой стороны, меня
категорически не устраивает цена. Ну не готова я увидеть парня
казненным, по крайней мере, пока не узнаю, что такого чудовищного
он совершил.
Я обязательно узнаю, но не сегодня. Сегодня я слишком
устала.
Когтями и клювом я довольно сносно расправила
недоодеялко-недопростынку, укрыла своего… птенца. Вот придумал, хм.
Парень задышал ровнее, глубже и тихо пробормотал:
— Яо-Яо, иди ко мне.
Я бы не пошла, улетела ночевать на ветку — вдруг кто-нибудь
придет с очередным допросом, а я не успею спрятаться? Но его слова
почему-то сработали как приказ, и меня потянуло к нему под руку
незримой нитью.
— Карр, — едва слышно, чтобы не помешать, отозвалась я и тоже
соскользнула в сон.
Наверное, из-за превращения и ошарашивших меня поцелуев я во сне
видела себя той самой небесной феей, облаченной в нежно-розовое,
вышитое серебром ханьфу, прогуливающейся среди цветущих слив, и
навстречу мне вышел мой принц, только целый, невредимый, одетый в
светло-золотое, счастливо улыбающийся, беззаботный.