Тренькнул телефон в штанах. Алина.
«Мир, ты где?»
Я прямо даже представлял ее взгляд, терпеть не мог, когда она начинала мурлыкать. Мы же не кошки в конце концов.
«У Вадима родителей жарим мясо», — тут же отписался и снова перевел взгляд на Олю. Она откусила от шашлыка, и жир стек прямо по руке. Вадим схватил ладонь и провел по ней языком. Девушка смутилась и вырвалась. Придурок, ну кто такое изображает перед родителями. У нас так принято, но не у людей. Мы не стыдимся, а они — да! Мы принимаем животную страсть со всеми ее проявлениями, а люди — осуждают, находят грязь в естественных вещах, хотя до жути хотят их попробовать сами.
Оля подскочила, как ошпаренная, что-то промычала насчет того, что ей надо в туалет, и вошла в дом.
— Слушай, Вадим, а ты можешь принести тот альбом?.. — Нахмурился, показывая, что забыл название известной давным-давно группы.
— «Огни»? — оживился он, даже Катя неожиданно поддержала.
— Вадь, принеси его, а? — Она ручки домиком сложила. Это была одна из волчьих групп, они даже стали известны среди людей и получили всевозможные награды лет десять назад. Песни актуальности не потеряли, но альбом, особенно первый, был выпущен только на виниле. Вадим где-то на аукционе выкупил его за бешеные бабки, и теперь стая по очереди выпрашивала у него послушать. Как раз для сгущающихся сумерек.
— Присмотри за Олей, — тихо буркнул ей Вадим и буквально бегом побежал к себе домой. Катя была занята беседой с матерью, я же невзначай забрал одну из опустевших тарелок и двинул в дом.
Закрыл глаза и с удовольствием потянул носом, я мог без ошибки сказать, что она делает и даже уловить, как сердце застучало, когда дернул ручку ванной комнаты, понадеявшись, что она забыла ее закрыть.
— Кто там? — тихо взвизгнула за дверью Оля.
— Страшный серый волк, — хмыкнул я и чуть грубее заметил: — Ты там закончила?
Замок провернулся, и она испуганно произнесла:
— Прости, да, конечно.
Дверь открылась шире, и я скользнул внутрь, плотно закрывая за собой. Попалась. Она застирывала свитер и стояла передо мной в одной майке. Я оказался прав, лифчик она не надела.
Видел, в каком Оля была замешательстве. Откровенно говоря, я тоже. Еще не понимал, что делаю, но наплевать, если надо от нее избавиться.
— У тебя грязь, — нагло заявил.
— Где? — развернулась она, стараясь рассмотреть ее в зеркале над мойкой.