Кузя отвлекся от своей работы и уставился на Анонимуса так,
словно собирался сказать что-то совершенно сердитое и вызывающее.
Например, "почему бы тебе в таком случае не чистить срвиз самому".
Но, к удовольствию фамильяра, мальчик вовремя себя одернул и вместо
этого всего лишь спросил:
- Долго мне ещё тереть?
- Ты почти закончил. Потом мы с тобой пойдем в гостиную и я
поучу тебя этот сервиз раскладывать.
- Анонимус, его ведь можно просто расположить в центре стола, и
пусть каждый берет себе ту часть сервиза, которая ему нужна... -
Кузя так тяжело вздохнул, словно только что разгружал мешки с
камнями, не меньше.
- Ты будущий фамильяр. Чтобы не посрамить честь семьи, ты должен
уметь такие вещи, я тебе уже говорил.
- И зачем всё усложнять, это же совсем не главное...
- Это не сложно. Просто тебе пока не хватает опыта.
- Не сложно? А что по-твоему сложно тогда? Что вообще, на твой
взгляд, сложно в работе фамильяра?
***
- Колдун! Мальчик будет колдуном! - его сиятельство Аркадий
Филиппович ликовал. Анонимус волнами ощущал исходящий от него
восторг. Действительно, младший сын хозяина оказался колдуном,
причем уже сейчас фамильяр ощущал его немалую силу. А ведь ребенок
ещё даже не появился на свет.
Аркадий Аверин подхватил на руки старшего мальчика, Вазилиса
Аркадьевича, и закружил. Тому уже почти исполнилось пять лет,
видеть отца таким он не привык, потому удивленно уставился на свою
маму, болтая в воздухе ногами.
- Не урони ребенка, дорогой, - но госпожа Елена тоже улыбалась,
хотя и имела усталый вид. Вторая беременность давалась ей очень
тяжело: она сильно похудела, кожа стала бледной и тонкой.
Увидев радость родителей, маленький Василь заулыбался и спросил
у Анонимуса, которому отец его передал:
- У меня будет братик-колдун?
- Верно, Вазилис Аркадьевич.
- Ура! Представляешь, сколько игр можно с ним придумать? И он
мне расскажет о всяких колдунских штучках! Я тогда смогу понимать,
что говорит матушке отец, чем он занимается в своей лаборатории. И
я больше не буду один.
Анонимус почувствовал взгляд хозяина. Тот задумчиво смотрел на
сына. Василь говорил тихо и явно не рассчитывал, что отец услышит.
Однако по легкой грусти, охватившей сердце, Анонимус понял, что
Аркадий Филиппович всё услышал и понял. И у него есть идея.
Спустя пять дней госпожу Елену увезли в родильный дом, где она
должна будет пробыть оставшуюся до появления Гермеса (так решили
назвать ребенка) неделю.