Я уже видела его обнаженным.
Даже видела тайком, как он дрочит…
Боже.
Мне было тогда очень стыдно, что я за ним подглядывала.
Его тело — мечта. Адам занимается спортом, будто живёт в качалке. Бассейн, бокс, нелегальные гонки на тачках. Он качается даже дома! Как будто его жизнь — сплошная качка.
Адам приоткрывает рот и касается моих губ языком, нарочито медленно по ним проводит. Из груди практически вырывается предательский стон! Он всего лишь облизывает мои губки, щекоча их кончиком языка, а мне уже хочется захлебнуться от адреналина.
— Ты когда-нибудь целовалась по-настоящему? М? По-взрослому, Ника.
— Я… — вздыхаю.
Я не могу говорить.
Мне кажется я парю над облаками.
— Сейчас я тебе покажу, что такое настоящий поцелуй…
Не понимаю, в какой миг это происходит, но он бросает свою руку на мой затылок, тянет на себя и жёстко целует в губы.
Нахожу красивые, сочные, полные губы и робко целую их, как будто ем незнакомый райский фрукт, истекающий нектаром.
Адреналин зашкаливает.
Потому что я не знаю, ядовитый ли этот фрукт или пригодный к употреблению.
Как и сам Адам.
Я не знаю, что можно ожидать от этого человека в любой момент.
Ужалит ли он меня ядом или покажет мне рай...
Язык Адама оживает. Активно работает у меня во рту, рождая стоны.
Он прав.
Вот это и есть настоящий взрослый поцелуй!
Это очень горячо, мокро, незабываемо.
Танец над пропастью с кипящей лавой.
— Продолжим. Я хочу увидеть тебя без одежды, — отстранившись, низким голосом шепчет в мой рот.
Я нервно облизываю губы. Они припухли и болят. Он целовал меня достаточно долго, ненасытно, в какой-то миг я подумала, что он меня просто сожрёт.
Моё сердце рвется в клочья от запредельной скорости. Легким катастрофически не хватает кислорода!
Поверить не могу.
Я только что целовалась с этим засранцем!
Я сошла с ума!
Но у меня нет другого выхода.
Он превратит мою жизнь в ад, если я не буду делать так, как он говорит.
Адам забавляется. С уже знакомой мне ехидной ухмылкой. Он пальцами скользит по моей коже, рисуя на ней узоры, медленно направляется к резинке трусиков. Подцепив её пальцем, стягивает бельё вниз. Роняет на пол.
— Переступи, — его голос охрип.
Карие глаза стали темными-темными.
Как глубокая ночь на краю света.
Я послушно перешагиваю через бельё, которое уже стало очень мокрым.
Я пытаюсь быстро отбросить его в сторону, чтобы он не узнал об этом, но мерзавец словно мои мысли читает, ловко подхватывает его с пола и сжимает в кулаке.