- Это големы, - пояснил Агис. - Здесь, в Кесарии, маги слегка
повернуты на идее сделать из неживого - живое. Ну, ты видел Тауруса
на воротах... Есть и более смелые эксперименты.
- Живое из неживого может создавать только Господь, - нахмурился
Аркан. - Остальное будет не жизнью, а пародией, ущербной и
зловредной!
- Ну... Я бы не стал называть големов живыми. Они скорее машины
на магическом ходу, чем глиняные люди. Эй вы, а ну - за работу! -
крикнул Агис. - Первый - навести порядок на верстаках по схеме
номер три! Второй - подмести и вымыть пол! Если попадутся предметы
- выставить на верстак, чтобы первый включил их в схему номер
три.
Големы зашевелились и принялись за дело.
- Они очень-очень тупые. Даже не так: тупость - это свойство
ума, когда он плохо работает. Этим же рассудок не нужен, они
руководствуются только командами, определенной их
последовательностью. Зато память хорошая и никого кроме меня они
слушаться не будут. Скажу побить тебя - побьют! - заявил бывший
кабатчик.
- Не побьют. Думаю, я с ними справлюсь, - все-таки глиняные
солдаты не выглядели слишком прочными, и Рем был уверен - у него
получится обрубить им конечности скимитаром. - Что же заставило
вас, дядюшка Агис, так спешно покинуть Смарагду и обосноваться
здесь? Мы ведь с вами так хорошо сотрудничали...
- А что заставило тебя связать жизнь с орденом зверобоев, Рем? -
выражение лица Агиса стало серьезным. - Я ведь знаю зачем нужен
териак! И объемы, которые поставляет тебе Габриэль - они слишком
большие для личного пользования. Атерна сообщил мне, кто ты такой
на самом деле, мой мальчик...
- В самом деле? - Аркан даже расслабился.
Раз алхимик все знает - то к чему маскарад? Можно действовать
напрямую и...
- Ты - один из основателей ордена и охотник на чудовищ! -
выпалил Агис. - И иногда работаешь на Деспота Аскеронского. А
потому - у нас с тобой общие враги, мальчик мой... О да, как бы это
странно ни звучало - у Кесарийской Башни Магов и его
превосходительства Сервия Аркана Старого, Деспота Аскеронского один
и тот же враг...
Буревестник снова напрягся. Агис никогда не лез в политику, что
же случилось теперь? Глаза Аркана буравили смарагдского кабатчика
тяжёлым, фамильным взглядом.
- Проклятые эльфы! - вскричал алхимик. - Помнишь, я говорил
тебе, что вся моя семья погибла, да? Моя жена, мои дети... Они
мертвы, десять лет как мертвы... О, мои дети! Их забрали на потеху
себе проклятые туринн-таурские нелюди! И теперь, когда в рядах
одаренного сословия здесь, в Кесарии, и в других Башнях наконец
укрепилось понимание того, что остроухие делают с нашей Империей -
им понадобилось оружие. Действенное, страшное! И я дам его, дам
столько, что ванъяр захлебнуться в собственных испражнениях и
проклянут тот день, когда вышли из своих северных лесов! Я не люблю
кровь, но эльфы ей умоются...