Потом
посмотрела на свои руки и ахнула.
Намотанная
на палец нитка слабо сияла цветом свежераспустившегося ириса. От нее по жилам
текло то удивительное чувство покоя, внезапно охватившее меня. Защитно-синий.
Так назывался этот цвет в земной терминологии. Именно его я называла и читала
на катушках, когда искала нитки в магазинах. Может, на Земле он недаром так
назывался?
—
Они заговорили с тобой, детка? — раздался рядом голос тетушки, и я вздрогнула,
выпадая из своих мыслей.
—
Но как? Почему?
—
Ты ведьма, Тина, — почти строго сказала старушка. — Ты можешь придавать цветным
нитям магическую силу. Но важно не перепутать цвета, детка. Каждый цвет
обладает своими чарами. Твоя задача научиться правильно использовать их и найти
ту нить, которая нужна клиенту. Или сочетание цветов и нитей. Понимаешь?
—
Не очень, — честно призналась я. — То есть идея мне ясна, но вот практики пока не
было.
—
Ты научишься, детка. Пока изучи до конца все цвета катушек.
И
я старательно учила названия цветов по книге и их свойства.
Сегодня
утром я снова сидела в саду на скамейке, закутавшись в плед и теплое пальто, и
зубрила, зубрила.
—
Фуксия… Бесячки с молниями. Капризы. Головная боль…
Я
решила, что на сегодня запомнила достаточно. Завтра повторю урок. Закрою
описания цветов в книге и буду их называть по памяти. А потом, уже без книги,
глядя на катушки, буду снова это повторять, но добавив еще и название цвета.
—
Фуксия, — еще раз повторила я и открыла глаза. И тут же ойкнула.
Прямо
передо мной лежало письмо. Лист бумаги был скреплен сургучом, а на сургуче
стояла печать — расправивший крылья дракон и вязь букв по кругу. Я с
недоумением оглянулась по сторонам. Но вокруг не было решительно ни одного
человека: сад был окружен каменным забором, перелезть через который и тут же
скрыться назад за те несколько секунд, пока я сидела с закрытыми глазами, было
невозможно. Я с недоумением взяла в руки письмо, и тут же дракон на печати
вспыхнул золотом, а буквы по кругу загорелись огнем. Я с испугом выронила
письмо.
—
Тина!
Я
вздрогнула и увидела стоящую рядом с собой старушку. Лицо тетушки Аниль горело
тревогой и испугом, которые тут же передались мне.
—
Что такое?
—
Не трогай письмо!
—
Ой! А я уже.
—
Ах ты неприятность какая! — покачал головой призрак, едва видный в солнечном
свете. — Не вскрывай его! Может, еще обойдется?