— Драко? — полувопросительно предложил блондин, глядя в
глаза.
— Харо, — с кивком ответила я.
— Харо? — переспросил Малфой, пожимая мою руку. У него оказалась
теплая и сильная ладонь.
— Не люблю, когда меня называют Гарри, — пояснила я и пожала
плечами.
— Харо? — кашлянув, пробормотал Невилл. — Это сокращение от
Харольда?
— Ну… мой отец хотел назвать меня так, — осторожно сказала я.
Это была правда, я ни в одном слове не соврала. Недоговаривать — не
ложь.
— Тогда почему… — начал было Драко, сбился, но потом быстро
предположил: — Сокрытие истинного имени?
Я кивнула раньше, хотя не представляла, что мальчик имеет в
виду.
— О! Тогда нельзя спрашивать полное имя, — сам себе пояснил
Малфой. — Только если сам представишься.
Это прозвучало как утверждение. При этом никто из тех, кто
собрался в купе, не ждал, что я назову это самое имя. Видимо, в
дело вступало правило, о котором я еще не встречала упоминаний в
книгах. Но я и прочитать успела преступно мало. Нахваталась
бессистемно по верхам. Надо обязательно выяснить все про сокрытие
имен!
— А меня можно звать Невилл, — тихо пробормотал Лонгботтом. Но
тут же смущенно улыбнулся, когда я подала руку и ему тоже.
Вот так. Первый же день — и я весьма существенно изменила
события канона. И вот ни капельки не страшно!
* * *
Уизли вернулся в купе перед самым прибытием поезда. Увидев, что
ни Малфой, ни Лонгботтом никуда не ушли, рыжик показательно
скривился, но лезть с увещеваниями больше не пытался. На платформе
Рон уверенно оттеснил Невилла, но с Драко такой фокус не прошел, и
в лодке вместе со мной и блондинчиком оказались малфоевские
вассальные тумбочки — мебель, не двигающая сюжет, но полезная… для
интерьера.
На причале Хагрид долго кого-то высматривал в толпе первогодок,
нашел лишь жабу, торжественно переданную в руки покрасневшему
Невиллу, и со вздохом повел нас к замку по длинной, чуть влажной
из-за скользящего по озеру тумана лестнице. МакГонагалл оказалась
довольно молодой волшебницей, но в остальном она полностью
соответствовала знакомому образу: высокая и темноволосая, в
изумрудно-зеленой бархатной мантии. Строгое выражение портило
довольно красивое лицо. На нас женщина посмотрела без какой-либо
теплоты, хотя мы еще не сделали ничего дурного.
Речь волшебницы совпадала с книжной. Почему-то вместо слов
поддержки, мягкой улыбки и согревающих чар после выматывающего
заплыва мы все получили сухую цитату, будто взятую из какого-то
сценария.