Потом перевёл тяжёлый взгляд на Альберта и медленно процедил:
— Я ра-бо-таю... Ты омурлел? У меня весь день расписан по минутам. Какого чёрта ты приводишь ко мне в кабинет людей без предварительной записи?
До Альберта наконец дошло, что такой промах Джулиус запомнит месяца на три и сделает всё, чтобы превратить его жизнь в ад. Но Джулиус, обращавшийся со своими работниками, как бобер с древесиной, оставляя от них к концу дня одни измождённые опилки, с клиентами умел быть ласковым и даже льстивым. Отказать потенциальному клиенту, уже стоявшему на пороге кабинета, он посчитал бы ошибкой. Кто знает, что это за клиент и откуда?
— Иди. Скажи им, чтобы поднялись.
5. Глава 5
Остаток дня Альберт тенью передвигался от кабинета к кабинету, стараясь не попадаться шефу на глаза. Экзекуция нерадивого сотрудника состоялась ближе к вечеру, когда шеф был в особо скверном настроении. Лаккару пригласили на ковёр, где ему припомнили всё: и разогретую в микроволновке печень (которую сам же Альберт потом отскребывал от стенок), и утреннее опоздание на полминуты, и то, как он, аппиец, должен быть благодарен Доуну и Гранту по гроб жизни. Какая ещё фирма в Левантидах отличается такими прогрессивными взглядами, чтобы взять юриста-аппийца на работу? Тем более настолько бездарного и бесполезного?
– Уволю, и укатишь в свою дыру! – прошипел напоследок Джулиус, исчерпав запасы яда, и откинулся на спинку кресла с предельно усталым видом. Поняв, что экзекуция закончилась, Альберт пробормотал последнее спутанное: «Да, мистер Доун, я всё понял, этого больше не повторится», и вышмыгнул из кабинета.
Было противно от собственных потных ладоней. Кровь постепенно отливала от щёк.
Он сбежал вниз по лестнице, желая побыстрее захлопнуть дверь офиса и оказаться на улице, но в полумраке холла увидел Лину. Стоя к нему спиной, она поливала офисные монстеры из смешной оранжевой лейки в виде слонёнка и тихонько мурлыкала себе под нос, напевая модный шлягер.
Альберт замер. Высокая и стройная, в этот момент она показалась ему девочкой, хрупкой и нуждающейся в защите.
– Ну и красотка же ты! – Он сам не понял, как эти слова сорвались с губ.
Но Лина никак не отреагировала, продолжая возиться с цветами, лишь чуть громче запела. Альберт понял, что она в наушниках.
Что делало Лину такой притягательной для него самого, для Роджера, для клиентов конторы, что делало её причиной безотчётной зависти нечастых посетительниц, Альберт не знал. Мало ли красивых девчонок в Левантидах, с такой же копной волос, с такими же глубокими синими глазами, с длинными ресницами и пухлыми губами, с телом, которым ему хотелось наслаждаться бесконечно? Он не задавался такими вопросами. Лина была Еленой Троянской, он бы начал войну из-за неё, но вот уже сотни лет никто не начинал войну из-за женщин, и Альберт не очень хотел нарушать эту добрую традицию.