— Давай, дружище, хрен знает, будут они здесь через полчаса или час, или вообще будут ли. Дотопаем до твоего дома. На свежем воздухе тебе станет полегче.
Поток холодного воздуха и в самом деле немного привёл Роджера в чувство. Опираясь на протянутую руку, он с трудом вылез из машины. Пошатываясь, встал на обочине, и его опять разобрал нехороший пьяный смех. Он ткнул пальцем куда-то во мглу.
— Мы в это верили, Альберт... Я и м-моя сестра. Закрывали н-наглухо шторы по ночам в доме, чтобы они не заглядывали в окна и не стучали, и не пели. Отец так и сказал: «Будете туда бегать, — выпорю!». Чушь... какая... Ты видишь, чтобы они там... т-танцевали?
Альберту на секунду стало не по себе, но он вгляделся в темноту.
— Вот и я не вижу, — почти разочарованно выдохнул Роджер. — Окей, п-пшли, приятель. Только не через поле, ладно? П-по дороге...
Он порылся в кармане, достал ключи, тут же уронил их на дорогу и поплёлся, пошатываясь и бубня что-то под нос. Альберту ничего не оставалось, как выхватить их из рыхлого снега.
— Она т-так смот...морела на меня, — язык у Роджера заплетался всё сильнее. — Т-ты знаешь, что я её добьюсь?
— Кого? — спросил Альберт, но сразу же догадался. Лину. «Ли-на» — сладкое имя, говоришь и словно перекатываешь языком медовый леденец.
Роджер, казалось, продолжил его мысль:
— Какая она, а?.. — и растопырив пальцы, изобразил в воздухе контуры гитары.
— Не про твою честь, мешок ты с подгнившей картошкой, — Альберт похлопал его по упитанной спине. — Поторапливайся, а то отморозим яйца, и жизнь наша на том закончится.
Шли они всё же медленно. Альберт, уже порядком продрогший, поневоле приноравливался к шагам приятеля. Вскоре, свернув с шоссе, он увидел вдалеке освещённую веранду большого дома. Тёплый свет влёк к себе, обещая спокойный вечер в домашнем уюте.
Дверь им открыла мать Роджера: она сдержанно поблагодарила Альберта, выслушала про машину и предложила ему одну из гостевых комнат на втором этаже. Потом женщина принялась тихо распекать сына, но тот ее не слушал: почти сразу завалился на диван в гостинной и захрапел.
Найдя небольшую спальню в конце коридора, Альберт разделся до трусов, радуясь возможности отогреться под пуховым одеялом, но уснул не сразу: вспоминал их маленький корпоратив, Лину, прижимавшуюся к нему бедром, когда они сидели за столом: случайно? с умыслом? Пришлось «переключить передачу» пару раз, и только после этого он, наконец, стал погружаться в сон. На мгновенье ему послышался шорох за окном, и, вспомнив пьяный бред Роджера, он неохотно приподнялся, дотянулся до штор и закрыл их. Полусонно упрекнул себя в ребяческом суеверии.