Намек ясен. Антон стискивает зубы. Откровенного разговора нам не избежать.
Мы с ним не успели обсудить альтернативную, но похожую на правду историю нашего знакомства. Не решили, как давно «встречаемся», чем я занимаюсь, и как докажу, что действительно «люблю» Антона, а не его деньги. Лев Евгеньевич внушает не только глубочайшее уважение, но и страх. Сочетает в себе благодетеля и губителя. Одной рукой погладит по голове, в другой сожмет нож, которым в случае чего перережет глотку.
— Однажды Антон обедал в ресторане, где я работаю официанткой, — отвечаю, посчитав лучшим быть максимально честной. — Я перепутала столики и принесла ему не тот заказ. Мы разговорились…
— Кто твои родители? — идет дальше по анкете Лев Евгеньевич.
Молчать о том, что отца у меня не было отродясь, я привыкла. К тому же, на такие случаи у меня припасена вросшая в мое сознание сказка.
— Они развелись, когда я была совсем маленькой. Где папа, я не знаю. Мама работает воспитателем в детском саду.
Антон гулко вздыхает, всем своим видом показывая, что недоволен моими откровениями. Он привык лгать, выкручиваться, дурачить. Я — нет. Начну врать и на чем-нибудь проколюсь. Или Лев Евгеньевич уже утром наведет обо мне справки и закопает меня под той пушистой голубой елью за его спиной.
— У вас с матерью своя квартира? — продолжает глава преступного клана.
— Съемная, — пищу, заметив, как подозрительно и колко он смотрит на сына.
— К чему этот допрос? — срывается тот, поднявшись. — Я уже неоднократно говорил, что у меня есть девушка. Просто не хотел торопиться. Знал, как важен для тебя статус ее семьи. Ты своими условиями вынудил меня привести ее в наш дом так — наскоком и под обстрелом. Поэтому смирись, что Катерина скоро станет моей женой.
Лев Евгеньевич кулаком ударяет по столу, отчего звякнувшая посуда подскакивает, как и я, звонко ахнув и прикрыв рот рукой.
— Мне осточертела твоя наглость! — рявкает, зловеще поднимаясь над столом. — Перестань быть скотоподобным ублюдком, или из своей империи я устрою пир для голодных шакалов. Поверь, даже самая трусливая паскуда не побрезгует сожрать кусочек!
Я буквально прирастаю к стулу. Немею всем телом и разумом. Забываю, как дышать и моргать. Даже не сразу замечаю появившегося во дворе Генриха, хотя в его руке очень знакомый чемодан со сломанным колесиком и царапиной сбоку.