— Ну что, Юра? — спросил Леонов, входя в кабинет и садясь за
свой стол. — Как там наша подопечная? Готов исполнять роль
няни?
Трегубов скривился. Перспектива работать с девушкой только из
университета, пусть и нахватавшей наград и заслужившей
рекомендации, которая не нюхала еще оперативной работы, ему не
нравилась. Их мужской коллектив сработался, притерся друг к другу,
а теперь придется и в самом деле нянчиться с этой желторотой! У них
серия, судя по всему. Серия, и глухая к тому же, а он должен
миндальничать с новичками! Вот что дернуло Петьку в свою столицу
переться?
— Заткнись, — буркнул Юрий, разозлившись. — Я уехал.
Алексей, посмеиваясь, смотрел, как Трегубов берет стёганую
куртку с вешалки и хлопает дверью. Ему было отчасти жаль своего
товарища, но ничего не попишешь — приказ начальства нужно
исполнять!
На вокзал Трегубов безбожно опоздал, потому что Маслов выбесил
его неимоверно неспособностью запомнить, что ему следовало делать
по новому расследованию. Орешкин себе такой тупости никогда не
позволял. Хотелось взвыть и долго витиевато ругаться, не только
сетуя на глупость нынешнего помощника, но и предвкушая неопытность
будущего. Когда он захлопнул дверь своего Форда, прошел через
деревянные резные двери вокзала и вышел на улицу, то понял, что
дело совсем туго. На перроне осталась всего одна дамочка, и, глядя
на неё, Юрий понял, что его головная боль под названием "новый
сотрудник следственного отдела" с этого момента прочно поселится в
его висках и будет день ото дня только расти.
Первое, что бросилось в глаза майору — огромный вычурный
ярко-фиолетовый чемодан с разноцветной совой на боку. Что-то
пронеслось в памяти про ручную роспись, и Трегубов почти уверился,
что дамочка занимается древним индейским точечным письмом,
агни-йогой или еще какой-нибудь новомодной хренью. Представив всё
это великолепие в своём отделе, мужчина одновременно скис и
взбесился. Потом он обратил внимание на саму девушку и решил, что
он сам уволится через неделю, если ему придется объяснять этому
созданию суровую правду жизни в полицейском отделении. Дамочка
растерянно что-то искала в своем телефоне, периодически поднимая
голову и смотря на часы на вокзальной стене.
Она была высокой, тоненькой, почти невесомой. На ней было
невыносимо голубое пальто, на макушке красовалась розовая шляпка с
короткими полями, на шее — такой же розовый шарфик, а стояла она на
таких каблуках, что Трегубову поплохело. Он представил себе, как
она в этакой амуниции собирает сведения в затонских дворах по
весне, и понял, что уволится он нынче же вечером. Злясь и
подогревая в себе эту злость, он рванул вперед по перрону и,
оказавшись перед девушкой в одну секунду, кажется, напугал её,
потому что та вздрогнула.