В мгновение ока перед глазами промелькнули обрывки воспоминаний. Он был груб и резок, раздражителен, требователен, она же отбивалась, стойко выносила его выходки, лечила, мыла, убирала, стирала, готовила, кормила… А он ни разу и мысли не допустил, что она благородных кровей. Княжна... пожалуй, он еще не встречал барышни, способной справиться с домашними делами в одиночку: это ведь должно быть крайне унизительно и не достойно! Почему же она делала это для него?
— У меня ужасно болит голова, оставьте меня, Господин Кауст! — сухим и слегка надтреснутым голосом вымолвила Анна.
Он смотрел на четко очерченный профиль: слегка вздернутый носик, густые ресницы, пухлые розовые губы и боролся с желанием прикоснуться, прижать к груди и снова попросить прощения — по-другому, чтобы поверила, что он действительно сожалеет. Вот только теперь это будет выглядеть лицемерием с его стороны: узнал о титуле и стал добреньким?
Эрик опустил руки, вдруг осознав, что сидит на кровати и тянется к хрупкому плечику.
— Лучше называй меня, как раньше, Лешим! — хмыкнув, произнес он.
Анна вздрогнула, поспешно повернулась к нему, заглядывая в глаза своими удивленными, ничего не понимающими, чего-то ждущими и на что-то надеющимися. Вот только он был глупцом и слепцом, который ничего не понимал, кроме того, что в очередной раз разочаровал, потому что она не отыскала в его взгляде ничего из того, на что так надеялась.
— Скройся с моих глаз, лесной проходимец! — с неожиданной злостью произнесла Анна, вдруг подавшись вперед и выдохнув ему эти слова прямо в лицо.
Эрик, захваченный губительным цунами, рвущимся из глубин пламенной души гордой и сильной девушки, вдруг запустил пальцы в каштановые волосы и притянул ее к себе, обжег губы поцелуем, грубым и болезненным, жалящим и обжигающим.
Анна ответила также уверенно и яростно, холодные пальца ее рук скользнули вдоль тела, дотянулись до ворота его рубахи и вдруг оттолкнули с такой силой, что он кубарем свалился с кровати и уставился на нее полубезумными глазами.
— Уходи! Алиса все еще ждет тебя, ведь так? Даже если ты не привык хранить верность своей женщине, я не стану твоим мимолетным развлечением!
Она снова отвернулась, снова спряталась от него в дурацком шерстяном пледе, а он снова не находил слов и… просто ушел.