***
Слышал или нет? Понял ли, что кто-то здесь нуждается в его помощи? Или он – всего-то мираж, галлюцинация, созданная моим подсознанием?
Первые мгновения не происходит ровным счётом ничего, но тут же ветер доносит до меня грубый мужской голос: «Дик, взять!».
С глухим рыком за моей спиной собака отрывается от своей добычи – от меня – и кидается вперёд.
Я встаю на четвереньки и отползаю назад, пячусь как можно дальше, глядя на огромную тушу, что несётся прямо на меня. Это белый пёс размером с пони. Просто монстр. Его челюсть способна перегрызть меня на пополам. Я никогда прежде не видела таких больших собак. Даже не подозревала об их существовании!
Потрёпанная шавка смотрится рядом с благородным псом щенком. Наверно, поэтому она трусливо поджимает хвост и уши, раздумывает несколько мгновений и бросается наутёк.
Теперь между мной и машиной для убийств нет преграды. Пёс подбегает ко мне на всей скорости. Я закрываю глаза от ужаса, но ничего не происходит.
Горячее тарахтящее дыхание касается моего лица, и я открываю глаза. Пёс рассматривает меня с любопытством, словно какую-то зверушку. Раздумывает, как подступиться? Или это просто игра перед нападением?
Мы смотрим друг на друга, пока в поле моего зрения не возникают грубые мужские сапоги, болоньевые штаны, и низкий, грубый голос не говорит:
– Хороший мальчик. Молодец.
Огромная ладонь ложится на мохнатую макушку, и я судорожно вздыхаю, падая на землю. Но меня тут же подхватывают эти самые огромные ладони.
Пёс глухо рычит, напрягаясь от резкого движения своего хозяина.
– Заглохни, – приказывает тот, помогая мне принять вертикальное положение.
Разглядывает меня. А я его.
Огромный исполин. Богатырь. Самый настоящий. Буравит меня взглядом тёмных глаз. Он гораздо старше меня. Его лицо покрыто густой жёсткой бородой. За ней не видно его губ. Даже если улыбнётся, это будет незаметно. Но он не улыбается. Он хмурый. Слишком серьёзный. Сосредоточенный.
Руки, удерживающие меня всего мгновение назад, исчезают, и я снова обрушиваюсь на землю, падая на колени. Боль в растерзанном собакой бедре кажется мне невыносимой.
– Твою мать! – резюмирует незнакомец, склоняясь надо мной. – Идти ты не можешь.
Смотрю на него, как на идиота. Разве он не видит кровь повсюду? Разве не понимает, что со мной произошло?