Не могу простить.
НЕ МОГУ!
– У вашей жены было слабое сердце. Вы не в курсе? – посмотрел на меня сквозь очки пожилой врач. Константин Петрович Морозов.
Именно он сообщил мне, что жена не пережила роды. Но ребенка спасли.
И теперь оказывается, что виной всему – Надино больное сердце.
– Откуда? Она сама не знала. Не жаловалась никогда.
– Знала.
– Знала? – обескураженно переспрашиваю.
– Полное обследование еще в самом начале беременности выявило патологию. Надежда обещала мне, что расскажет вам сама…
– Не рассказала…
От бессилия сжимаю кулаки.
Почему, Надя? Почему? – мысленно обращаюсь к ней. – Не доверяла, боялась? Чего?
Я же любил тебя! Мы жили хорошо, на зависть всем. В любви и согласии. Повода для ссор даже не было.
И она… утаила…
Почему?
– Возможно, потому что хотела родить этого ребенка? – ответил врач.
Видимо, вопрос я задал вслух.
– Ценой своей жизни?
Не понимаю!
Она добровольно оставила меня! Здесь, на земле! А сама…
Мне невыносимо без нее. Мое сердце остановилось в тот же день. Я умер вместе со своей женой.
– Ради продолжения рода женщины готовы пожертвовать собой.
– Неужели ничего нельзя было сделать… до… родов. На маленьком сроке.
– Мы предлагали вашей жене прерывание беременности.
– Она отказалась…
Не спрашиваю. Констатирую. Она пожертвовала собой, родив мне дочку.
– Да. Сочувствую вам.
В груди вулкан из эмоций. Они сводят меня с ума.
Убираю фотографию на самый верх, к остальным рамкам, под новый комплект постельного белья, купленный Надеждой. С глаз долой.
От детской серенады хочется заткнуть уши.
– Что я не так делаю? – склоняюсь над орущим ребенком? – Что, скажи? – перекрикиваю дочь.
Сую пустышку, выплевывает. Красная от крика. Это нормально?
Врачи сказали, что ребенок здоров. А кричит… значит, что–то не нравится. Что? Если бы я знал.
Я так хочу спать, что чувствую себя пьяным. Стоит моргнуть, как перед глазами вертолеты, тело ведет, голова чугунная.
С трудом поднимаю отяжелевшие веки, встряхиваюсь.
Не спи, папаша! Сначала пусть уснет дочь! Когда–нибудь же она уснет?
Даю себе пять минут подзарядки, потом буду куда–нибудь звонить, спрашивать, что делать с орущим младенцем.
Куда звонить? Кому? В скорую или 112? Ночь на дворе.
Присев на пуф, кладу голову на руки, а те – на спинку кроватки. Если представить, что крик дочери – колыбельная, то очень даже неплохо «поет».