Первой жертвой ярости дотракийцев стал город Селорис. Страж
Волантиса пал жертвой собственной гордыни. Тамошние магистры
возомнили себя великими полководцами и, обманутые малым числом
передового отряда, вышли в чистое поле... Защитников завели
подальше от крепких стен и перебили; на плечах оставшихся
дотракийцы ворвались в оставшийся без должной защиты Селорис. Его
богатства и его припасы позволили Дрого пройти на юг скорым
переходом, игнорируя Валисар и Волон Терис: их воины не стали
повторять чужой ошибки и показывать свои носы за укрепленные
ворота, а стены казались высокими и хорошо укрепленными. Наконец,
Дрого ожидал приз куда соблазнительней. Волантис, по сравнению с
которым его колонии походили на жалкие городки Спорных земель. У
самой «Первой дочери» кхал встал лагерем, не заботясь повторять
условия своего оскорбительного ультиматума.
Вызов был брошен, и вызов был принят. Договариваться кхалу
кхалов и триархам было попросту не о чем.
Но первая попытка штурма провалилась, после чего кочевники
столкнулись с новой бедой. Дотракийская орда не могла долгое время
находиться на одном месте – она бы пожрала саму себя. Даже
плодородные и богатые окрестности Волантиса, даже захваченные в
Селорисе трофеи не могли прокормить всю ораву, приведенную Дрого за
собой. Но при этом сам же «правитель» кочевников не мог снять осаду
по множеству причин. Во–первых, с точки зрения дотракийцев, уход
из–под стен города без добычи и без дани означает поражение и
позор. Кхал может проигнорировать недостойный его внимания приз,
как поступил Дрого с Валисаром, но вот отказываться от начатого
дела он уже не мог, это посчитали бы слабостью. Мог ли показать
себя слабым тот, кто претендует на власть над всем бескрайним
Степным морем? После череды блестящих побед над лхазарянами,
миэринцами, другими кхалами, толоссцами да самими волантийцами? Да
и не может победоносный кхал кхалов отступить. Оставалось только
разослать своих верных ко грабить, убивать, жечь... И собирать
столь необходимое для основного войска продовольствие.
Один из таких ко вернулся к городу, мимо которого прошла
основная орда. Магистры Волон Териса были уверены в своей
безопасности: между ними и войском врага лежала Ройна, а
единственный мост, который вел к руинам ройнарского города,
охраняли грозные Рассветные врата и многочисленные воины–рабы. Это
и оказалось приговором для правителей и горожан. Поздней ночью рабы
открыли ворота перед дотракийцами: они то ли рассчитывали сбежать,
то ли надеялись принять участие в дележе добычи. Кочевники перебили
их всех до единого, никому не пойдя навстречу. Но собачья смерть
предателей участь жертв слаще не сделала. Мужчин и женщин, стариков
и детей, магистров и нищих били, грабили и резали целую ночь. Затем
причитающуюся часть добычи отправили печальным маршем на юг, к
кхалу, а сами крикуны ринулись на север по западному берегу
Ройны.