Ярмарка проходила под покровительством магистра Эйрира,
правителя города и его окрестностей. Его срок подходил к концу, и
теперь этот хитрец собирался переизбраться... Нуждаясь в одобрении
сограждан для успеха оного предприятия . Диковинная, если не
сказать дикая, система – где это видано, чтобы простонародье
вмешивалось во власть? И, тем не менее, таковы были порядки что в
самом Волантисе, что в его колониях. Потому–то магистр и устроил,
по меркам военного времени, широкие гуляния: от его имени раздавали
хлеб и соль, от его имени поили, его стараниями крестьяне с
окрестных земель торговали дешевле обычного... И, наконец, он
оплатил услуги всех актеров, фокусников и циркачей, призванных
подарить будущим избирателям радость и счастье.
И "подаривших" Дени форменную пытку.
Впрочем, рано или поздно, но все заканчивается. Теперь уже
полностью голый дотракиец покинул сцену под громоподобные раскаты
хохота, освобождая место новому действующему лицу. На сцену вышел
поразительно, неестественно толстый в потертых мехах и в капюшоне,
изображающем пасть тигра. В правой руке он держал полный мешок,
откуда при каждом его шаге доносился перезвон. Если принцесса
Закатных королевств поняла нехитрый символ, то чего уж говорить о
местных жителях, чуть ли не с рождения разбиравшихся в слонах и
тиграх.
– Я п..прее..пренемного благодарен, – начал триарх, не глядя на
своего напарника, – за избавление города Валисара от злого
конетраха. Теперь я могу покрыть Валисар своим собственным мешком.
И он не достанется какому–то грязному кочевнику, мой и только мой
он будет!
И, с несвойственной по–настоящему толстым людям ловкостью, актер
разбил домик – к вящему удовольствию горожан.
– Ах, я его разбил. Но да ничего: хватит еще где мне поживиться!
– С этими словами тигр запустил руку в мешок, и звон тотчас
усилился. – Да и так добра немало, третий живот себе отъем!
Аппетит–то мой тигриный ничем не унять!
Тут Дени отчетливо услышала свист позади себя. Похоже, эта шутка
уже не пользовалась всеобщим признанием...
Тогда человек, корчивший из себя ее брата, подошел к своему
нанимателю, горделиво поднял голову и произнес.
– Когда на бой с главным конетрахом позовет меня труба? – И
встал он в такую нелепую позу, что удержаться от улыбки было просто
невозможно. – Меч мой крови жаждет, а душа летит к победе!