– Сейчас я уже не могу свободно бюджетом распоряжаться. Сам
понимаешь – мужики его на свой страх и риск в казну таскают, с
потом добывают. Новичков с помощью бюджета вербовать – это
пожалуйста, а вот по блату кому-то давать – не поймут, ой не поймут
меня Сашка.
– Прости Михалыч, я что-то не подумал…
– Да все нормально! Лично для тебя у меня все равно есть заначка.
Сам же помнишь сколько тварей ты положил при зачистке? Так вот мы
как-то посидели с остальными столпами и покумекали какая доля тебе
причитается, обязавшись выплатить ее при первом твоем запросе.
Знаешь сколько там?
– Сколько? – спросил я, не скрывая легкого волнения в голосе.
– Двести тридцать пять тысяч системных монет! Мы, конечно, не
держали все в сейфе, тратились особенно в первое время. Но когда
появились излишки я на всякий случай стал опять откладывать твою
долю…
Михалыч что-то еще говорил, но я уже слушал его в пол уха. Двести
тридцать штук! Это ведь просто огромные деньги, гораздо больше
того, на что я рассчитывал! Теперь я не только тот комплект брони
прикупить смогу, на который засмотрелся, а еще и щит добротный
чтобы не ломался от первого попавшегося удара, и алебарду смогу
обновить – ото моя уже безбожно затупилась. Едва пищать от радости
не хотелось.
***
Арыков Ахмет Бауржанович – бывший полковник и руководитель сто
тридцать девятой военной части сейчас переживал не лучшие
времена.
– Да, да Сережа, я тебя слушаю.
– Информация конфиденциальна, вы можете говорить?
– Даже так? – оглядев гостиную, в которой помимо бестолкового сына
никакого не было, полковник ответил:
– Сейчас, подожди. – Пройдясь до личного кабинета, и заперев за
собой дверь, Ахмет уселся за рабочий стол – все, слушаю.
– Сегодня к Михаилу приходил Саша… тот самый о котором я вам
говорил.
– О нем мне много кто говорил – сквозь кривую улыбку выдал бывший
военный – И что, объявился-таки? Я-то думал он уже сдох
давно.
– Объявился. Вот только, судя по всему, уровня он много не поднял.
Мой боец заприметил его еще до того, как он кольцо одел, тридцатый
шестой – не чета нам прежним. Если прикажете можем устранить, он
как-раз сегодня за пределы поселения выходит…
Полковник помолчал, выстукивая пальцами по деревянной столешнице. С
одной стороны если верить всему что рассказывали об этом парне –
лучше было того устранить до начала операции, с другой же… он был
близок к верхушке руководства, и его смерть в теории должна поднять
волну возмущений. Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы понять
кто станет главным подозреваемым.