Правда, это не значило что под невидимым куполом жизнь шла
припеваючи. Отрезанные от остального мира и окруженные целым морем
ходячих мертвецов люди не могли попасть в города, или как-то еще
пополнить припасы. Съестное кончилось еще в первую неделю – хоть
всю имеющуюся еду и пытались растянуть на как можно больший срок.
Наступивший следом голод сильно подорвал и без того упавший
моральный дух. А спустя какое-то время, когда от истощения
появились первые жертвы, внутри пирамид начался самый настоящий
хаос. Такие пороки как насилие, педофилия, каннибализм, расцветали
здесь во всей своей ужасной, извращенной красе. Каждый день гибли
люди, дети оставались сиротами, родители порой не могли докричаться
до пропавших детей, а где-то в стороне группа людоедов с аппетитом
чавкала свежи найденным мясом. В эти дни люди вспоминали господа
бога как никогда часто. Но он не пришел. Никто им так и не помог,
никто.
Анархию, голод, смерть и насилие прервали сами пирамиды. Спустя
ровно месяц с прихода системы, весь комплекс усыпальниц
одновременно вздрогнул до белого колена перепугав весь столпившийся
внутри народ. Когда уже начало казаться что все обойдется тряска
повторилась вновь, причем с каждой последующей минутой она
становилась лишь интенсивнее. С потолка стала градом сыпаться пыль
и мелкие камни, трескались стены, отколовшиеся обломки от которых
уже успели забрать с собой нескольких неудачливых людей. Народ стал
рьяно пробиваться наружу, образовав давку на выходах. Там до
кровавой каши было насмерть затоптано несколько десятков
изнеможденных людей, неудачно упавших под ноги паникующей
толпы.
В который раз за месяц среди выживших поднялся паникующий гвалт
голосов. Успевшие выбраться наружу люди с замиранием сердца
наблюдали за тем, как пирамида Хеопса – крупнейшая из известных,
продолжая нещадно трястись медленно, но, верно, поднимается в
воздух сбрасывая на головы не успевших отбежать людей сотни и
тысячи отколовшихся кусков камней. Из-за них в воздух поднялись
целые тучи пыли, но даже сквозь нее невольные свидетели чуда могли
наблюдать за тем, как по всему периметру пирамиды стали загораться
мистическим, потусторонним светом даже на вид древние письмена. В
следующий миг с самой вершины краеугольного строения во все стороны
ударил ядовито-зеленый свет.