И весь накопленный за смену шлак поднимается во мне жгучей обидой. Из-за этого говнюка я опять окажусь в долговой яме? Да ни за что!
Зависть мгновенно улетучивается, а ее место занимает злость и осознание содеянного. Что я сделала этому парню? Чем не угодила?
А главное, как объяснить теперь маме, почему я потеряла работу?
О боже! Как представлю, что с ней будет…
Нет, лучше об этом не думать. Совсем!
Иначе…
Дерьмо собачье! Уже год я барахтаюсь в жизненной яме, а кто-то разъезжает на Порше. Почему одним все, а другим ничего? Чем отличается эта платиновая красавица от меня? Почему я вынуждена терпеть унижение от ее кавалера?
Нет! Так дело не пойдёт! Я им покажу!
Вылетаю из кустов и несусь прямой наводкой к ресторану. Вбегаю в холл, администратор видит меня, тут же преграждает дорогу и машет охранникам.
– Кристина, не дури! Ничего не изменишь! И вообще, чего сорвалась? Ты же знаешь нашу породу небожителей. Особенно этот. Ему на нас насрать с большой колокольни.
– Феликс Леонидович, пропусти! – иду на него грудью.
– Успокойся ты! Скандалом ничего не добьешься, а сама пострадаешь.
– Мне плевать, – голос дрожит, чуть не срывается на крик.
– Девочка, смирись. Или попробуй уговорить клиента забрать заявление. Смотри, сейчас он в отличном настроении, глядишь и смилостивится.
– Я так не могу, Феликс Леонидович.
– А ты попробуй. Иногда приходится засунуть собственное «я» в задницу и склонить голову. Иди, – он подталкивает меня в спину. – Сделай смиренное лицо, убери огонь из глаз.
В холл выскакивает Надя. Она слышит последние слова администратора, согласно трясёт головой и тащит меня в сторону туалетов.
— Кристя, не валяй дурака, — скороговоркой торопится Надя. — Вспомни о матери. Как скажешь ей, что больше не работаешь?
— Не скажу. Какое-то время смогу продержаться.
— А твои мечты? Неужели ещё на год отложишь?
Я вздыхаю и невольно поддаюсь общему давлению, потому что в душе испытываю ужас перед мамой, которая совершенно не переносит плохие новости.
Она молча выслушает информацию и уйдет в комнату. Заберется с ногами на широкий подоконник, положит голову на колени и будет смотреть вниз с высоты пятого этажа, словно ее земля магнитом манит. Просто смотреть. Ни разу она не попыталась открыть окно, свеситься, или еще что-то сделать, но я все равно умираю от страха, когда оставляю ее одну.