— Ты меня уже
достал…
— В общем, меня во искупление
грехов рода отправили в монастырь…
— Так ты монах? — Я
расхохотался.
Вот ну никак не похож этот громила
на монашка. Все что угодно, только не это.
— Был… — мрачно насупился
Уильям. — Доминиканцем.
— И сбежал?
— Сбежал.
— От чего? Не по нраву епитимьи
и палка настоятеля? Девок непотребных захотелось? — ехидно
поинтересовался у шотландца.
Ну от чего еще можно сбежать из
монастыря; по мне, так только по этим причинам.
— Поспорил…
— Я тебя сейчас кинжалом ткну,
rojai bistree… — Последние слова у меня вырвались по-русски, и
я невольно осекся… так и спалиться можно.
— Меня перевели в аббатство
Сен-Север во Францию переписчиком летописей, так как я грамоте и
искусству писания образов обучен. А там я поспорил с настоятелем по
поводу некоторых теологических определений Фомы
Аквинского.
— Убил? — догадался
я.
— Нет… — тяжко вздохнул
Уильям. — Связал и порол вервием… А что? Он поносил меня и
сквернословил, не признавая очевидные догматы.
— Ой, не могу… — чуть не
задохнулся от хохота.
Это же надо… теологический диспут с
насилием… ну, красавчик.
Отхохотав, налил ему еще вина и дал
хлеба.
— Продолжай, парень, ты мне уже
нравишься.
— Закрыли меня в монастырскую
темницу на месяц, наложили епитимью. Обязали носить вериги
семифунтовые и уязвлять плоть голодом и плетью… Ну, и сбежал я…
Пробирался ночами до Арагона, хотел наняться воевать с маврами. По
пути подрядился расписать базилику в соборе Святой Марии, что в
городе Оше…
— Кого на этот раз?
— Местного каноника… —
признался Уильям. — Повадился, собака, ходить к девице Мари,
дочери местного булочника… Там и поспорили…
— Опять Фома
Аквинский?
— Не-э… — заржал
шотландец. — О достоинствах оной девицы. По итогу схватила
меня городская стража, заключили в темницу, всплыл побег из
монастыря, появились обвинения в ереси и колдовстве. В лучшем
исходе — виселица. В общем, выломал решетку и бежал. Вот… теперь в
этом лесу обретаюсь. Прости меня, кабальеро. Не корысти ради напал
на тебя, а от отчаяния и голода великого.
— Так откуда ты о моем гербе
знаешь?
— Я все в геральдике знаю.
Многие свитки и книги переписывал, в том числе и с перечислением
именитых родов и их гербов.
Вот так… даже не знаю, как назвать
эту встречу. Чем-то этот громила мне симпатичен и даже может быть
полезен…