А в сорок пятом были рельсы. Ползет двенадцатый трамвай, рельсы, будто полотно из рулетки, вытягиваются из-под третьего вагона, из-под еще не Питона, но мальчика Пети, прилипшего к стеклу последней площадки, уползают, уползают вдаль. Между рельсов – булыжники. Почему не задевают их колеса, почему не прыгает, не трясется вагон, только вздрагивает там, где одна рельсовая железка сменяет другую? Непонятно. Вдруг наконец-то сильно затрясло и зашатало. Снизу – страшный вой и скрип металла, рельсы изгибаются, переплетаются, скрещиваются с другими. Поворот. И опять их прямые, сверкающие струи текут из-под вагона, тянутся, тянутся, постепенно слипаясь вдали. Колеса ровно постукивают на стыках.
Конец ознакомительного фрагмента.