Затолкав в себя маисовую кашу (которая теперь тяжелым комом лежала в моем стерилизованном желудке), я встала, и матушка Фитч отвела меня к небольшому хлеву неподалеку от дома. Несколько овец и угрюмая корова без любопытства наблюдали, как матушка Фитч выбирала мне лопату из ряда аккуратных садовых инструментов.
– Мой муж и сын с телегой в полях, но дядюшка Григгз в это время ездит к переправе. Я попрошу его тебя подвезти, а то там пешком почти час.
Дядюшка Григгз был точь-в-точь из массовки к историческому фильму: темный дублет, короткие штаны, широкополая шляпа и воротник вроде салфетки, какую кладут на плечи в парикмахерских. Фермер, как и все в поселении, немолодой. Он глянул на меня мельком, потом присмотрелся внимательнее, словно не веря своим глазам, и тут же отвел взгляд. Я было испугалась, что меня разоблачили, однако он ничего не сказал. От него исходило напыщенное самодовольство, свойственное фундаменталистам, и я мысленно повторила зазубренные цитаты из Библии, чтобы при необходимости продемонстрировать свою пылкую веру. Однако дядюшка Григгз оказался молчуном. Когда матушка Фитч меня представила, он недовольно засопел, но подвезти не отказался. Впрочем, подсаживать меня на телегу, заставленную бочками с кукурузой и тыквами, он тоже не стал – пришлось залезать самой.
Конец ознакомительного фрагмента.