Мешала ли предвзятость Эстер изучению наследия?
В своей исчерпывающе полной трёхтомной биографии Кафки Райнер Штах, вслед за Раабе, выражает разочарование в связи с «неудовлетворительной ситуацией», которая «значительно улучшится, если литературное наследство давнего друга Кафки Макс Брода станет наконец доступным для исследователей. Этот первоклассный ресурс дал бы ценную информацию для нашего понимания литературных и исторических проблем, касающихся Кафки и того времени в целом». Я попросил Штаха уточнить, что здесь имеется в виду. Он ответил мне по электронной почте:
В 1970-х годах Эстер Хоффе в своей квартире показывала отдельные документы некоторым исследователям, в том числе Маргарите Пази>5 и Паулю Раабе, но у них не было возможности работать с материалами «систематически». Именно по этой причине они никогда ничего не цитировали из них в своих статьях и книгах. Единственным исключением (насколько мне известно) был Иоахим Унзельд (сын Зигфрида Унзельда): после того как он купил рукопись Кафки, ему было позволено скопировать некоторые письма Макса Брода.
Малкольм Пэсли получил доступ к сейфам потому, что издательство S. Fischer заплатило немалые деньги за копии рукописей Кафки, нужные им для критического издания. Но и он не получил доступа к бумагам, которые хранились в квартире, хотя для написания комментариев они были необходимы.
Малкольм Пэсли получил доступ к сейфам потому, что издательство S. Fischer заплатило немалые деньги за копии рукописей Кафки.
Не имел доступа к бумагам, находящимся в квартире, и Ханс-Герд Кох, который примерно с 1990 года и до сих пор занимается составлением этих комментариев, хотя для него и для издания знакомство с ними было бы очень важно.
По этой же причине Штах писал том, посвящённый молодым годам Кафки, самым последним, хотя по хронологии он должен быть первым. Как объясняет его переводчица Шелли Фриш:
Такой порядок публикации может показаться противоречащим здравому смыслу, даже несколько «кафкианским», но он был продиктован годами громких юридических препирательств за контроль над литературным наследством Макса Брода в Израиле. В ходе этих разбирательств доступ к содержащимся в нём материалам, многие из которых были написаны как раз в годы становления Кафки, был для ученых невозможен.