Не прошло и часа, как судья Рубинштейн завершил рассмотрение дела. Он и два его коллеги удалились в свои кабинеты.
Пока адвокаты в израильском зале судебных заседаний продолжали обсуждать, где заканчивается защита и начинается экспроприация, становилось ясно, что израильские попытки заявить права на Кафку как достояние Израиля основываются не только на утвердительных суждениях о его еврействе, но на попытках указать, кем он не является – то есть национальным достоянием Германии.
После того как Меир Хеллер вернулся на свое место, с кратким заявлением к суду обратился адвокат Саар Плиннер. Его красноречие сдерживали точные указания его клиента, немецкого литературного архива в Марбахе, о том, что можно и что нельзя говорить в защиту права продавать унаследованные произведения немцам. Марбах все время утверждал, что в Германии Кафка будет доступен ученым со всего мира, что там есть возможность объективного «взгляда на него из ниоткуда», а в Израиле, где некоторые исследователи склонны считать Кафку еврейским автором, его будут изучать более узкими и специфическими методами. В Марбахе же намереваются добавить собрания Кафки и Брода к своим всемирно известным собраниям литературных произведений выдающихся писателей.
Понимая, что на ранних стадиях судебного процесса они совершили несколько бестактных действий, руководители Немецкого литературного архива на решающем этапе заняли более сдержанную позицию, чтобы достичь своих целей. Плиннер подчеркнул, что из-за обилия материалов предыдущие попытки провести инвентаризацию имущества Макса Брода не следует считать окончательными. «Мне кажется, что сейчас вообще никто не знает, что там есть», – заметил он.
«Но тогда может существовать надежда?» – спросил Брод. «О да, сколько угодно, бесконечно много надежды, – сказал Кафка, – но только не для нас».
Не прошло и часа, как судья Рубинштейн завершил рассмотрение дела. Он и два его коллеги удалились в свои кабинеты. Еве и ее друзьям оставалось в беспокойстве метаться по вестибюлю. «Когда будет вердикт?» – спросил один из спутников Евы помощника Эли Зохара, и тот ответил ему цитатой из произведения Раши (Рабейну Шломо Ицхаки), средневекового комментатора Танаха. Комментируя стих «И когда завтра спросит тебя сын твой…» (Исход 13:14), Раши писал, что «иное „завтра“ означает завтра, а иное означает через некоторое время».