24 часа в Древнем Риме - страница 22

Шрифт
Интервал
Домоправленье жены – не мягче двора Фалариса.
Раз уж свиданье назначено ей, должно нарядиться
Лучше обычных дней – и спешит к ожидающим в парке
Или, быть может, скорей, у святилища сводни – Исиды.
Волосы ей прибирает несчастная Псека, – сама-то
Вся растрепалась от таски, и плечи, и груди открыты.
«Локон зачем этот выше?» – И тут же ремень наказует
Эту вину волоска в преступно неверной завивке.
Псеки в чем недосмотр? Виновата ли девушка, если
Нос твой тебе надоел? Другая налево гребенкой
Волосы тянет, и чешет, и кольцами их завивает.
Целый совет: здесь старуха-рабыня, что ведает пряжей,
Больше за выслугой лет не держащая шпилек хозяйки, —
Первое мнение будет ее, а потом уже скажут
Те, что моложе годами и опытом, будто вопрос тут —
Доброе имя и жизнь: такова наряжаться забота.
Ярусов сколько, надстроек возводится зданьем высоким
На голове; поглядишь – Андромаха с лица, да и только!
Сзади поменьше она, как будто другая.
Ювенал, Сатира 3

Пока огонь набирает силы, девушка готовит завтрак. Римский завтрак – это довольно быстрое дело, и многие семьи его вообще пропускают. Девушка давно запомнила, что предпочитает ее хозяин. Буханка, которую она приготовила, круглая и уже надрезана в пекарне, так что ее можно легко разделить на восемь треугольных сегментов.

Хозяин, вероятно, станет бродить по кухне после утренних омовений, оторвет три из этих сегментов и съест с горсткой маслин, которую сейчас рабыня осторожно кладет в миску на одном из кухонных столов. Незадолго до прихода хозяина девушка вытащила буханку из сосуда на духовке и смазала ее оливковым маслом, чтобы сделать еще более влажной и мягкой. После минутного размышления девушка вытаскивает еще и высушенный на солнце козий сыр и кладет рядом с оливками. Хозяин может съесть их или нет, но если нет, их можно легко убрать обратно.

Незадолго до прихода хозяина девушка вытащила буханку из сосуда на духовке и смазала ее оливковым маслом, чтобы сделать еще более влажной и мягкой.

Теперь девушка берется за большую миску с овсом, который замачивался всю ночь. Она отжимает воду и бросает в миску три куска белого сыра. Затем добавляет яйцо и, подозрительно оглядевшись, дополняет это половиной черпака запретного для нее меда. Энергично перемешав содержимое миски, она перекладывает его в другую миску и ставит на печку. Позже это станет завтраком для нее самой и других домашних рабов – некоторые из них будут слишком заняты в течение дня, чтобы пообедать.

Следующая страница