Паломник. Страницы европейской поэзии XIV – XX веков - страница 10

Шрифт

Интервал

Притворствует иль впрямь не замечает,

Что я, страдая, стал до срока сед.

«Хлысту любви я должен покориться…»

Хлысту любви я должен покориться,

У страсти и привычки в поводу

Вослед надежде призрачной иду,

Мне на сердце легла её десница.

Не видя, сколь коварна проводница,

Ей верит сердце на свою беду,

Во власти чувств рассудок, как в бреду,

Желаний бесконечна вереница,

Краса и святость завладели всем,

В густых ветвях я пойман был нежданно,

Как птица, бьётся сердце взаперти.

В то лето – тыща триста двадцать семь,

Шестого дня апреля утром рано

Вступил я в лабиринт – и не уйти.

«Во сне я счастлив, радуюсь тоске…»

Во сне я счастлив, радуюсь тоске,

К теням и ветру простираю длани,

Кочую в море, где ни дна, ни грани,

Пишу на струях, строю на песке.

Как солнце мне сияет вдалеке,

И слепнет взор, и словно всё в тумане,

Спешу я по следам бегущей лани

На колченогом немощном быке.

Всё, что не ранит, привлечёт едва ли.

Нет, я стремлюсь во сне и наяву

К Мадонне, к смерти, к роковому краю.

Все эти двадцать долгих лет печали

Стенаньями и вздохами живу.

Я пойман, я люблю, я умираю.

«Такой небесный дар – столь редкий случай…»

Такой небесный дар – столь редкий случай:

Здесь добродетелей высоких тьма,

Под сенью светлых прядей – свет ума,

Сияет скромность красотою жгучей.

Чарует голос ласковый, певучий,

Осанка так божественно пряма,

Во всех движеньях – чистота сама,

Пред ней склонится и гордец могучий.

Способен взор окаменить и сжечь,

И тьму, и ад пронзят его сполохи,

Исторгнув душу, в плоть вернут опять.

А этот сладкий голос, эта речь,

Где полны смысла и слова и вздохи! —

Вот что меня могло околдовать.

«Какое наважденье, чей увет…»

Какое наважденье, чей увет

Меня бросает безоружным в сечу,

Где лавров я себе не обеспечу,

Где смерть несчастьем будет. Впрочем, нет:

Настолько сладок сердцу ясный свет

Прекрасных глаз, что я и не замечу,

Как смертный час в огне их жарком встречу,

В котором изнываю двадцать лет.

Я чувствую дыханье вечной ночи,

Когда я вижу пламенные очи

Вдали, но если их волшебный взгляд

Найдёт меня, сколь мука мне приятна —

Вообразить, не то что молвить внятно,

Бессилен я, как двадцать лет назад.

««О донны, почему, сходясь в часы бесед…»

«О донны, почему, сходясь в часы бесед,

Так одиноки вы и смех звучит уныло?

Где жизнь моя теперь, о, где моя могила?

Ну почему средь вас моей любимой нет?»

Следующая страница