>1070 Что не прошли войны и всей её науки,
Луару замутив, разводят в ней кармин
И в небесах видны среди других картин.
Но львы твои, Лион>*,
безвинны в чёрном деле:
Ни городской палач, ни воин цитадели,
>1075 Ни чужеземная отчаянная рать
Не захотят в тюрьме убийством рук марать,
Коль руки честные не окровавят плоти,
Тая презрение к столь мерзостной работе,
Отребье, требуха тотчас поможет в том,
>1080 Начнёт тебя терзать, мешая кровь с дерьмом.
Валансом и Вивье, Турноном, также Вьенной>*
Был осужден Лион, жестокий и надменный,
Запятнан тысячью непогребённых тел;
А вот, к примеру, Арль колодцев не имел>*
>1085 И десять дней страдал от жажды над кровавой
Тлетворною рекой, над мёртвой переправой.
Здесь третий Ангел встал, он чашу в должный срок
Над Роной выплеснул, и алым стал поток.
И молвил Ангел вод: «О Боже, Боже правый,
>1090 Иже еси вовек и впредь в сиянье славы,
Поскольку тем, кто смел Твоих святых убить,
За пролитую кровь ты крови дал испить»>*.
Но Сена всё затмит: её два крайних града
Невинны, говорят, их проклинать не надо:
>1095 Один из них Труа, другой из них Руан,
Там в тюрьмах узникам был свет надежды дан,
Но оба в свой черёд в наш список угодили,
Поскольку восемьсот несчастных загубили>*.
Тулуза впопыхах парламент созвала>*,
>1100 Затем чтоб воспретить кровавые дела,
Верней, чтоб снять позор с владычицы бесчинных.
Но сколько городов, до сей поры невинных,
Смягчавших красотой и разумом сердца,
Хранили доброту свою не до конца
>1105 И всё-таки сдались под натиском разбоя,
От коего трясёт сообщество любое.
Ты это испытал, Анже, отец наук,
И ты, о Пуатье, изящных вкусов друг,
И ты, добряк Бордо, простился с доброй славой,
>1110 На путь недобрый став.
И Дакс – в игре кровавой.
А вот соседи их, отважней не в пример,
Но отвергают зло, живут на свой манер.
Ты войском славишься, не казнями, Байона,
Твоя дарованная вольностью корона,