Судя по его виду, вся сцена всплыла у него в памяти очень живо, и он невольно увлекся воспоминанием.
– Так мы все и собрались у порога костоправа, – продолжил капитан. – Вероятно, я выглядел беспомощным в своей зеленой шляпе, и мое лицо, наверное, приобрело тот же оттенок. Доктор устал. Его тревожили какие-то неприятные симптомы, о которых ему все твердил тот тип. И моя престарелая подружка казалась странной в своем так называемом весеннем костюме – сари, похожем на мешок из-под сахара, поверх фланелевой нижней юбки, насколько помню. Верно, Рене?
– Скорее всего, она напялила на себя сразу два платья, дорогуша, без всяких нижних юбок. Они все в этой семьи одеваются как бог на душу положит. Одежде они, видите ли, не придают значения.
– Мисс Рут придавала ей значение, – мрачно возразил капитан. – На ней было столько булавок! И по мере того, как она их теряла, все больше ее телес начинало выглядывать наружу. Она тоже вносила сумятицу, выкрикивая все эти свои цифры…
– Цифры? – удивился Кэмпион.
– Да, цифры. Она в той семейке числилась вроде как математиком. Разве Рене не говорила вам об этом? Полиция все донимает меня: «О чем она вам говорила?», а я только и могу рассказывать об этих самых цифрах или о чем-то на них очень похожем. Мисс Рут с трудом выговаривала слова к тому моменту. Так я понял, что она больна, а не просто рехнулась.
– Доктор обязан был осмотреть ее, – заявила Рене. – Мы знаем, насколько он занят, однако…
– Давайте теперь посмотрим на ситуацию с его точки зрения, – капитан Сетон решительно отстаивал справедливость во всем. – Признаюсь, я тоже расценил тогда его поведение возмутительным, но, черт возьми, у меня нервы расшалились до предела! А он понял, что, во-первых, она в двух шагах от своего дома, а во-вторых, посчитал ее болезнь тем самым ударом, какой он и предсказывал. Доктор лишь взглянул на нее и обратился ко мне: «О боже! Да, да, в самом деле. Это удар. Отведите ее в спальню, уложите и хорошенько укутайте. Я приду, как только освобожусь». Заметьте, – добавил он, опять улыбнувшись Кэмпиону, – к тому моменту тот тип, который был на фут шире любого из нас и лет на тридцать моложе, дал ясно понять, что хотим мы того или нет, но доктор отправится к нему. А нам ничего не светит. Помню, он намекал на применение силы в противном случае. Пришлось мне уступить. И я сопроводил свою экзотического вида спутницу, у которой к тому моменту уже пена пошла изо рта, сквозь начавшую собираться вокруг нас толпу обратно к дому, а потом почти силком втащил наверх в комнату. Там я усадил ее в единственное не заваленное книгами кресло, завернул в несколько слоев старой одежды и спустился вниз в кухню, позвать Рене.