– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы оправдать доверие вашего величества, – промолвила она.
– Будем надеяться на лучшее, – сказала королева.
– Доктор Лонгхерст находится в палате герцога, дадим ему еще четверть часа, чтобы он умыл и одел пациента, прежде чем мы войдем, – промолвил доктор Фаулер, как всегда, суровым тоном.
Имоджен снова сделала реверанс.
– Пойдемте, доктор Фаулер, нам нужно обсудить в вашем кабинете несколько деталей деликатного свойства, – произнесла королева, и они проследовали по коридору мимо Имоджен.
По дороге доктор раздавал поручения медицинскому персоналу. Когда они скрылись из виду, Имоджен и Гвен изумленно переглянулись.
У Имоджен в запасе оставалось еще пятнадцать минут, и она должна была использовать их, чтобы успокоиться. Девушка поспешила в палату лорда Анструтера. Общение с ним всегда благотворно действовало на нее.
– Ах, моя дорогая мисс Причард! – воскликнул пожилой пациент, увидев ее.
В его голосе слышалась такая искренняя радость, что у Имоджен сразу же стало тепло на душе.
– Добрый день, лорд Анструтер, – поздоровалась она.
Ее глаза быстро привыкли к полумраку, царившему в роскошно обставленной палате. Тщедушная фигура немощного семидесятилетнего графа едва угадывалась на широкой кровати под ворохом одеял. Голова лежала на высоко взбитых подушках, худые плечи были закутаны в темный шелковый халат.
– Как вы себя чувствуете сегодня? – спросила Имоджен с грустной улыбкой. – Опишите свое состояние, чтобы я могла отметить его в вашей карточке.
– У меня такое чувство, будто у меня в груди паровой двигатель. Но это все пустяки.
Граф поднял руку, чтобы помахать перед собой, и Имоджен с болью в сердце отметила, как истончилась его кожа. Сквозь нее просвечивали голубые жилки.
– Надеюсь, вы принесли мне рисунок скульптуры «Лежащая вакханка»? – спросил граф и повертел головой на подушке так, словно пытался разглядеть то, что находилось за спиной Имоджен.
Однако там ничего не было. Имоджен стало стыдно. Она обещала сделать для графа в субботу, когда обычно посещала художественную галерею, эскиз со скандально известной скульптуры Жан-Луи Дюрана, но не сдержала слово. Работа была привезена из Франции и выставлена на короткий срок, после чего должна была вернуться на родину. Анструтер, который беззаветно любил искусство, посетовал, что из-за болезни не сможет быть на открытии выставки, и Имоджен заявила, что запечатлеет для него скульптуру во всех непристойных подробностях. Но хозяин «Голой киски» заставил ее работать сверхурочно, и она не попала на выставку.