– Я тоже, – бормочу я.
– Вам нужно следовать нескольким правилам, – продолжает она. – Первое: нельзя фотографировать во время встречи. Второе: вам нужно подписать соглашение о неразглашении информации, – она передает мне бланк на планшете.
Никаких фотографий. Никаких публичных обсуждений. И в этом нет ничего удивительного.
– Хорошо, – отвечаю я, внимательно читаю документ и ставлю подпись внизу страницы.
– И третье: я должна попросить вас не задавать мистеру Танаке никаких вопросов о его семье или личных делах. Это политика компании, и мистер Танака строго следит за ее соблюдением.
Я уставилась на нее. Это требование кажется более странным, чем первые два, но я решаю кивнуть в любом случае:
– Никаких вопросов о семье. Поняла.
Двери лифта открываются перед нами. Женщина жестом приглашает меня войти, потом складывает руки на груди, и мы начинаем подниматься. Я осматриваю все пространство студии, мой взгляд задерживается на гигантских баннерах команд, пока мы поднимаемся мимо них. Это здание – архитектурный шедевр. Папу оно впечатлило бы.
Мы поднимаемся выше и выше, до самого верхнего этажа. Несколько сотрудников проходят мимо, на каждом из них футболки с логотипом Warcross’а и джинсы. Это успокаивает. Один из сотрудников бросает на меня взгляд и, кажется, узнает. Он собирается было остановить меня, но потом краснеет и не делает этого. Я понимаю, что все работающие здесь смотрели церемонию открытия и видели, как я влезла в игру. В этот же момент замечаю, что несколько сотрудников в фойе внизу вытягивают шеи и смотрят на нас с любопытством.
Она ведет меня по просторному вестибюлю, пока мы не заходим в помещение поменьше, где тоже стеклянные раздвигающиеся двери. Стекло полностью прозрачное, и я вижу часть комнаты за ним, а также большие картины миров Warcross’а на стенах и длинный стол переговоров. Мои ноги начинают подкашиваться, и мурашки бегут по спине от страха. Теперь, когда до встречи остается несколько секунд, меня внезапно охватывает чувство, что я не очень-то и хочу находиться здесь.
– Подождите секунду, – говорит дама, когда мы подходим к дверям. Она легонько прижимает палец к идентификатору на стене, а потом заходит внутрь через открывшиеся двери. Я вижу, как она низко кланяется и спрашивает что-то на японском. Все, что я могу разобрать, – это «Танака-сама» и «Чен-сан».