–И то верно! У меня еще и самогон есть. Идемте в дом!
Двенадцатый вопросительно посмотрел на старика. После секундного бессловесного диалога они направились к дощатому некрашеному крыльцу. Екатерина просияла лицом, ожила и, проскользнув в дом прямо перед носом у гостей, призывно загремела посудой. Рябая насмешливо хмыкнула и, впуская в узкий темный коридор мужчин, наконец представилась:
–Меня Ангелиной зовут. А она – Екатерина. Напарницы мы – наперсницы. Уже пять лет, как в этой дыре…
–Присаживайтесь, – пригласила вошедших Катька за небогатый стол, на котором кроме огромной сковороды с остывающей жареной картошкой, графина с мутной белесой жидкостью, двух очищенных луковиц, да горки нарезанного домашнего хлеба ничего не было.
Старик вновь взглянул на Екатерину. Та успела переодеться в короткое ситцевое платьице, распустила длинные каштановые волосы, а на шею набросила тонкое жемчужное ожерельице. Старик усмехнулся одними глазами и сел на стул. Ангелина живо разлила по рюмкам самогон и уже собралась сказать что-нибудь банальное в качестве тоста, как вдруг вспомнила:
–А вас-то как величать?
Старик распрямился, хрустнув костями, и, подумав недолго, ответил:
–Зовите меня отец. А его, – он обернулся к парню, уставившемуся в пустую тарелку, – а его – земляк.
Екатерина хихикнула:
–Чудные вы!
Она взяла табурет, подсела к Двенадцатому и принялась накладывать ему ломтики картофеля.
–Ладно, давайте выпьем за знакомство! – подняла подрагивающей рукой рюмку Ангелина.
Двенадцатый потянулся к наполненному бокальчику, но старик стремительным движением остановил его. Он поднес рюмку парня к своему носу, принюхался, а затем выплеснул ее содержимое на ковровую дорожку, сопроводив сей поступок злым бормотанием: «Вредная иллюзия!..»
Самогон застрял в горле Ангелины. Она поперхнулась, закашлялась, точно неисправный двигатель, и прохрипела, брызгая слюной:
–Что же это вы, отец, хозяев обижаете! Нехорошо так!..
–Прости, хозяйка, но мы не пьем, – глухо извинился старик, нанизывая на вилку ломоть хлеба.
–Брезгуете? Ладно, поешьте хоть. Екатерина, неси самовар! Может, от чая не откажутся…
Екатерина встала и поманила за собой в соседнюю комнату Двенадцатого:
–Поможешь мне, земляк…
От первой же рюмки самогона Ангелина осоловела. Подперев полную, раскрасневшуюся пуще прежнего щеку кулаком, она со вздохом сказала: