«У меня изменилась душа» – ещё одна верная мысль.
Он позавтракал традиционным бутербродом «чёрный хлеб с сыром», выпил зелёный чай, бегло поцеловал спящую красавицу-жену и помчался на работу. Нельзя опаздывать в предотпускной день – не хорошо будет, не хорошо.
Сейчас он сидел в маршрутке и невольно изображал человека с явным признаком дефицита сна. Наряду с этим, колокольчик перемен не прекращал неприятную трель, как будто в мозгу открылись новые дверки, освобождая спрятанные в подсознании редкостные выдающиеся мысли и рассуждения. Новые мысли, новые умозаключения, новая логика зашелестели в мозгу Дмитрия. Чуждое для него мышление, во всяком случае, чуждое для старого вчерашнего молодого человека.
«Это пройдёт. Так сказать весеннее обострение органов чувств. И всё же, как хорошо! Завтра в отпуск»! – предвкушал он заслуженный, ставший весьма редким в последние годы, отдых.
Мысли путались, перебивали друг друга, зацеплялись одна за другую, даже спорили между собой, а их спор с непрерывной точной мелодичностью поддерживали стуки-дрязги головы о стекло – в России всегда был напряг с дорогами.
Автобус мчался по изуродованной дороге – всюду выступающие чёрные шрамы и ямы упорно напоминали о наступившей весне; его торопливое движение поддерживало игру оркестра одного единственного инструмента называемого «голова-окно». В какой-то миг, то ли впадина на пути попалась излишне размерная, то ли повстречалась слишком высокая кочка, как назревший готовый вот-вот лопнуть прыщ на лице дороги (если это вообще можно назвать лицом), Диму с силой подбросило в кресле, и в ответ голова сыграла последний решающий бой. Глухой удар заставил открыть глаза и, наконец, выскользнуть из липких лап сонного царства. Молодой человек небрежно потёр висок и огляделся. Странно, но салон автобуса оказался пустой – никого нет, если не считать толстую кондукторшу.
«И куда подевался народ? Не мог же я всех проспать. Значит, всё же заснул, а не халтурил, как остальные».
Крупногабаритная проводница маршрутки наделила его весьма небрежным взором и демонстративно ухмыльнулась, очевидно, намереваясь что-то сказать. От этой усмешки неприятный шелест головной боли только усилился. Дмитрий поспешил ответить беглым равнодушным, не лишённым колкости взглядом и отвернулся, выискивая в окне что-нибудь более интересное, чем невольное лицезрение вызывающей физиономии.