Поэтому первое время я молча прокрастинировала. Затем принялась ходить на тренинги, где рассказывала, что книга будет. Это был хороший пиар-ход, конечно. Некоторые уже хотели иметь то, что существовало только в моём воображении.
Но если честно, мой характер, как самое настоящее близнецовое пламя, вечно лежит на двух ипостасях. Когда пишу, то нахожусь в потоково-божественном состоянии. В такие моменты мне важен сам процесс и то, что я получаю от него удовольствие. Просто драйв. Просто хардкор. Просто потому, что я так хочу.
Но потом я вижу какие-то не те цитаты из книг, посты, где критикуют слишком обильный поток воды, и мой весь этот ангельский настрой начинает сбиваться.
Мне самой непонятно – я как все эти люди, что были бунтарями и стали кем-то, или как те безумцы, что шли против системы и потом сломались.
Поэтому хочу сказать о тех правилах, которые я придумала для Инстаграм-марафона «Литературный эксгибиционизм», родившемся из моей идеологии писать так, будто никто не читает.
Первое правило. Искренность, когда мы пишем о себе. Она предельно откровенная и смелая. Кажется, что так и вовсе не бывает.
Второе правило. Если хочется текст сделать более художественным, то можно обратиться за помощью к «бантикам». Это не враньё в прямом смысле, скорее, приукрашивание действительности. Если пишу, что я ангел, то это «бантик». Это то, что говорю для красного словца, а не потому, что у меня, как у Люцифера в одноимённом американском сериале, есть крылья (а я их скрываю под кожей).
Третье правило. Мотивация. Часто хочется пожаловаться. Но о плохом не пишем, пишем о хорошем. Во второй половине XX века люди настолько запрограммировали себя и весь мир на разрушение, что на спасение Земли пришлось лететь всем светлым душам Вселенной. Образно говоря, лететь. Мы все просто родились в образе обычных детей. И да. Мы, ангелы, пришли сделать этот мир более РА-радостным.
Я никогда не училась правилам нетворкинга. Так случилось, что такой уже родилась.
Как сейчас моя мама иногда шокируется от смелости моей дочери, так же 30 лет назад она с трудом переживала, что ей достался неуправляемый и бесстрашный ребёнок. Если мы лежали с ней в больнице, это значило, что к нам в палату постоянно будут заходить люди, с которыми я успела познакомиться, чтобы попрощаться или занести какой-то гостинец. Знакомиться для меня всегда было равнозначно дыханию. Я спокойно общалась со всеми мамиными подругами, даря им тот самый важный дар, что у меня есть.