Стекает по её щеке слеза
у Вечного Огня, где в прошлом лики…
Ей было семь в плену барачных крыш.
Голодный, обессиленный ребёнок —
похожа больше на скелет с душой
и детский голос был совсем не звонок…
С колонной узников пришла её пора
в последний путь идти. Она шагала…
Собачья будка, псина и.. еда —
ей померещилась иль впрямь стояла?
О чём мог думать маленький ребёнок?!
Хотелось кушать пусть в последний раз.
Помчалась к конуре, припала к миске,
услышав за спиной лишь ах…
А слёзы всё катились и катились
по влажной и морщинистой щеке…
Ни капли страха… только взгляд собаки
остался чётким следом на душе!
Уже ушла колонна безвозвратно,
ребёнка привели в барак.
А утром, сунув кость в ручонку,
толкнули повторить вчерашний шаг…
Прошло три дня и вновь в колонне смерти
девчушка молча шла в последний путь…
Вдруг в оцеплении по – русски прозвучало:
«Собака пищу из – за этой не берёт!»
Опять овчарка подпустила к миске,
отдав» заморышу» свой суточный обед,
и, как щенка, взяла слегка за холку —
им, будто, домом стала конура.
В слезах стояла, опустив гвоздики,
с застывшей благодарностью в глазах…
Ни капли страха… сильно пахло псиной,
но так тепло, что захотелось спать.
Она не знала, что там было дальше.
Глубокий сон окутал в тишине.
Проснулась… корка хлеба, нет собаки…
Солдаты русские: " Ребёнок в конуре!»
У Вечного Огня седая женщина
войну оплакивала горькою слезой —
ей жизнь спасла Немецкая Овчарка
с бесспорно человеческой душой!
Ира Черницкая