Слушая «Лунную сонату» Бетховена в исполнении Анны Ивановны Екатерина всей душой своей погружалась в пучину, редкой по красоте музыки, то мечтательно – спокойной, то стихийно – бурной. Она ощущала нарастание страстного чувства, доходящего до настоящей душевной бури. Она словно вступала в зачарованный мир мечты и воспоминаний одинокого человека. На медлительном волнообразном сопровождении она начинала ощущать, как возникает полное глубокой выразительности пение. Чувство, вначале спокойное, разрасталось до страстного призыва. А затем постепенно наступающее успокоение, вводило всё в свое обычное русло, и вновь раздалась грустная, полная тоски мелодия, замирающая затем в глубоких басах на фоне беспрерывно звучащих волн аккомпанемента. А далее, музыка начинала напоминать Кате танцы эльфов. Мелодия чудесным образом переходила от мечтательности к могучему, гордому финалу, который воспринимался как стремительный вихрь страстных переживаний. Перед ней проносились темы – грозные, жалобные и печальные – целый мир взволнованной и потрясенной человеческой души. В ней самой разыгрывалась подлинная драма – столкновение душевных сил, страстное отчаяние, одиночества и неудовлетворенности.
При звуках «Лунной сонаты» она представляла себе прекрасную лунную ночь на озере в горах. За этим звучанием музыки раскрывался личный мир человека – от сосредоточенного, спокойного созерцания до крайнего отчаяния.
Но сегодня эта музыка настроила её на лирический лад. Она с нетерпением ждала встречи с сыном Анны Ивановны. «Счастливая, счастливая!» – думала Катя, глядя на белые маленькие холёные руки, взлетавшие над клавишами, вдруг почувствовала запах вешней земли, усеянной белыми подснежниками.
У неё было такое чувство, что уже наступила весна. И она, томимая неясной грустью, бродила в сосняке, среди кочек, покрытых зеленым плюшем мха, и собирала подснежники. Журчала вода, и солнце так светило, что было больно глазам. Неумолчно звенели зяблики, повторяя одну и ту ж несложную песню, как бы спрашивая друг друга: «Не правда ли, как хорошо? Как хорошо!» И Катя почувствовала, что ей тоже хорошо оттого, что журчит вода и блестит солнце, и от запаха земли кружилась голова. Катя присела на кочку, покрытую брусничником, и вдруг заплакала от ощущения близкого счастья. И сейчас, испытывая такую же радость близкого счастья, Катя бросилась к Анне Ивановне, и обняла её.