Сатукеев открыл большую деревянную дверь и зашёл в свою квартиру. Квартира эта была немалых размеров, находилась она на втором этаже невысокого дома, покрашенного в небесно-голубой цвет. Планировка у неё была старинной, анфиладной, на полу был постелен паркет. Обставлена квартира была современной мебелью разного стиля, но всё выглядело естественно и ничего не выделялось, и можно было бы удивиться тому, как возможно такое решение, принятое с риском, несмотря на всю парадность и историчность самого здания; но решение это было прекрасным, гости всегда хвалили обстановку и порядок. Лишь занавески, затеняющие свет от широких и частых окон (которые выходили на две стороны: на оживлённую улицу и на тихий двор), очень сильно выделялись своей яркостью и странным сочетанием цветов.
Сатукеев, раздевшись, прошёл по длинному тёмному коридору в залу-гостиную, которая была достаточно просторной, но из-за стоявших в большом количестве в ней диванов таковой не казалась, создавая пространство, где уют преобладает над здравым смыслом. Он сразу заметил, что дома никого нет, так как ни разговоров, ни чьих-либо шагов, ни какого-либо другого шума не было слышно. Постояв немного, прислушиваясь, он удивился, почему эта весьма привычная тишина так угнетает его, и всё-таки решил не обращать на это внимания и не разбираться в своих ощущениях. Также стало любопытно ему, почему в выходной день все куда-то снова разъехались, и по каким же это таким важным делам, достойным ради них оставить свой законный отдых, и чтобы удовлетворить своё любопытство, он решил позвонить.
Из разговора по телефону с матерью выяснилось, что у обоих появились всё-таки весьма важные дела и что все почти сразу же, как Арсений ушёл на прогулку, разъехались. Также она просила Арсения подождать, предупредив, что уже возвращается домой и собирается задействовать его в важном деле, которое по телефону быть решено не может. Но он никуда уходить не собирался и до этого.
После звонка он налил себе стакан воды и сел на кухне в раздумьях о смерти Андрея Андреевича, о встрече с Пешкинским и о деле, в котором его собираются задействовать. «Странный человек этот Пешкинский; и откуда он узнал, где я живу и как меня зовут? Сам он мне весьма неприятным показался, хоть и разговор такой недлинный был. Всё дрожит он, будто бы засмеяться собирается, всё врёт как будто бы. Но про профессора он всё-таки не соврал, совсем бы это было некрасиво. Надо с ним будет ещё раз увидеться, может быть, всё, что показалось – ошибочно; нельзя так сразу людей судить! Сам же себе обещал. А вот всё же про профессора надо спросить ещё кого-нибудь, узнать, какие были обстоятельства, и тому подобное…»