– Два билета, – серьезно сказал я.
– В какой сектор? – совершенно без выражения спросила билетерша.
– А в тот, с которого лучше видно, – вмешался Мишка. – И если можно, ряд поближе.
– Есть такие билеты, – все с той же безразличной интонацией ответила служащая. – Сектор 5, ряд третий, места пять и шесть. Четыреста рублей.
Народу в рядах было не очень много, но чувствовалось, что этот цирк пользуется популярностью. Странно, что так дешево. И еще… Пахло здесь почему-то не тем своеобразным миксом, характерным для любого цирка. Не было тут ноток пота, животных, опилок, ткани. Нет. Снегом и порохом, а еще каким-то… металлом, что ли? Не знаю, как описать. Взорвите в Новый год петарду, пораньтесь о осколок бутылки от шампанского и засуньте кровоточащий палец в рот. Вот так пахло в этом цирке.
Грянули фанфары. Замелькали вокруг цветные пятна света от прожекторов.
И на арену выбежали артисты. И меня затошнило.
– Господи, Мишка, вот мы попали! Это цирк уродов!
– Спокойно! Это иногда бывает интересно. Сиди и смотри.
Не знаю, кому это когда было интересно. Слава Богу, они все сделали всего один круг по арене и убежали в тот же проем, откуда появились.
Свет под куполом погас. Представление началось.
Ярко-голубой прожектор высветил стоящую в центре арены девушку. Зазвучала странная атональная музыка, нелепый набор непонятных звуков. Девушка стала неестественно дергаться в разные стороны. Будто в ее теле не было костей. Она гнулась и сворачивалась, как резинка, не в такт этим странным и гнетущим воплям неизвестных инструментов. Но не прошло и минуты, как среди этого безумного диссонанса начали проявляться хорошо отрисованные басы, сердечным стуком заявила о себе перкуссия. И танец этой тонкой резиновой девочки стал удивительно красивым. Ее волосы разлетались вокруг маленькой головы, руки и ноги небывалыми переплетениями рисовали дивные узоры, а над всем этим плыла невероятно ритмичная музыка, прекрасная в своей чарующей жестокости.
Она танцевала минуты две, не больше. И она не ушла с арены, не убежала к униформистам, а просто исчезла, словно в кино. Цирк погрузился во тьму.
Конец ознакомительного фрагмента.