– Эй! Я вернулась! – Ноя закричала на весь зал, так что все обернулись. Но внимание их сразу угасло. Не утерял внимания только маленький котенок черного цвета. Он побежал в нашу сторону, на бегу превращаясь в маленького мальчика с кошачьими ушами и хвостом. – О, Мурзик! А ты подрос! Слушай, а где Асланиус?
– Я – Мурз! А Асланиус занят, он уехал, куда – не знаю.
– Вечно он занят! Если будет высовываться, его поймают. Тогда нам точно не жить.
– Не говори так! Асланиус ищет принцесс! Ты же знаешь, что только он может их найти и узнать…
– Знаю, отстань! Ладно, я хочу есть. Аська, пошли со мной?
– Пошли…
Она повела меня в противоположную сторону от входа, где за очередной дверью находился коридор. Как только я вошла в него, у меня в ушах раздался звон. Едва слышные звуки колокольчиков манили меня как магнит…
– Ноя, что это за звуки?
– Звуки? Какие?
– Будто колокольчики…
Ноя пожала плечами, сообщив, что вообще не слышит никакого звона. Но я слышала! Клянусь, что слышала!
– Ну, веди тогда, посмотрим, что ты слышала.
И я повела. Коридоры, повороты, двери, я чувствовала, куда идти. А потом Ноя резко остановилась и схватила меня за руку: «Туда нельзя! Запрещено!»
Звон в ушах просто разрывал мою голову. Я должна туда попасть!
– Ноя, пожалуйста… – я потянула руку к двери. Сама не понимаю, что со мной происходило, но когда мы вошли, то перед нашим взором предстала комната из зеркал. В центре стоял стол со шкатулкой, зеркало и сундук. Я взглянула в зеркало и…
Темно… ничего не видно… но что я должна увидеть? И кто я такая?
Зрение начало различать фигуры, но когда все, наконец, стало видно, все вокруг начало двигаться с ускоренным ритмом. Маленькая комнатка, женщина и две девочки возрастом не более трех месяцев… Но потом все стало меняться. Женщина и младенцы засветились, потом картина сменилась на больничную палату роддома. Была глубокая ночь и все спали. Один ребенок мечется во сне со слезами. Женщина подошла к ребенку, положила рядом оду из дочерей и… через секунду они соединились! Осталась одна девочка! Женщина проделала такой же трюк и с другой дочерью, а потом исчезла. Я только успела заметить слезы на ее щеках. Время снова бешено сорвалось с места.
Одну девочку забрали и унесли к матери, а другую… в приют. Одна из них росла в семье, хоть и в неполной и бедной. А другая выживала во обществе жестоких сирот, все дальше и дальше переезжая от своего города в неизвестное будущее больших городов.