Сегодня я впервые пришел в этот мир проток и островов. И поразился белой тишине, царившей здесь. Я уже привык к тугому напору волжских ветров, почти постоянно дующих у фарватера, где я ловил на жерлицы крупную щуку, на сумеречной заре судаков, а с утренним светом и – лещей у того самого дуба, о котором уже упоминалось ранее. Здесь были глубины до десяти метров, и поэтому всегда можно было выбрать нужный уровень для какой-то определенной рыбалки. На четырех метрах, вдоль кромки сухого леса, иногда ловилась крупная и жирная густера. Вместе с ней попалась сопа-белоглазка, а изредка и синец сгибал кивок. Если уйти вглубь мертвого леса, то на какой-нибудь полянке можно было попасть на крупную плотву-сорогу, осторожную и сильную. Судак брал на жерлицы только ранним утром, еще в темноте, и только на узкую мелкую сорожку или уклейку. День был отдан ловле щуки на десяти метрах глубины и тут же неподалеку иногда плотно и уверенно брал стайный лещ. Чем ближе к весне, тем чаще подходили к дубу стаи крупного золотистого леща или прогонистых серебристых подлещиков.
Прошло время и с упавшим, сгнившим, спиленным лесом ушли куда-то щуки, судаки и лещи. Пришлось осваивать новые палестины…
И вот первая щука на совершенно незнакомом новом месте. Но до нее было много лунок в поисках хоть какого-то углубления на дне, ямки, затопленного русла. И найдена была мелководная коса посреди протоки, где дно было твердым, видимо, песчаным. Это было понятно по стуку свинцового отцепа. А по краю косы тянулась ложбина с понижением дна до трех с половиной метров. Именно по этой линии и случилась первая щучья хватка, а потом последовали и другие. Здесь явно была щучья тропа, по которой шел хищник. Можно было на глазок протянуть снасти по створу этой жерлицы, где была поймана первая щука. Но для верности я, все же, сверлил и сверлил лунки, отыскивая подо льдом продолжение ложбины, которая, вероятно, была руслом ручья или речки. И, найдя, выставлял снасти по скату с косы на это русло. И это дало результат. Именно здесь и брала щука. А ночью, когда я дремал у печки в найденной на острове землянке, на жерлицы и парочка налимов села. Видимо, ударил щуренок впустую по живцу, уронил на дно, а налимы подобрали…
Так и открыл я для себя этот мир проток и островов.