. Приказные органы того времени работали в соответствии со специальными инструкциями, по значению и составу своему соответствующими современным профильным «кодексам». Известен, например, подобного рода документ, специально разработанный для Разбойного приказа. Он представляет собой аналог значительной части уголовного кодекса в современном понимании.
Церковь, ведомая св. Макарием, создала Великие Минеи Четьи, т. е. тот самый общерусский пантеон святых, а на соборе 1551 г. одобрила «Стоглав» – важнейший универсальный сборник, содержащий юридические, нравственные, вероисповедные и административные нормы. В нем же декларировалось исключительно важное для истории русского просвещения решение учредить по городам «книжные училища»[63]. На протяжении нескольких десятилетий московские митрополиты вели с правительственными кругами полемику о церковном землевладении. Государство всячески стремилось ограничить его, а еще того лучше – реквизировать владения архиерейских домов и монашеских обителей. Напротив, Церковь желала сохранить и преумножить свое достояние. В 1551 г. удалось прийти к приемлемому компромиссу: выходу поместий и вотчин из «службы» в пользу монастырей и архиереев были поставлены жесткие ограничения[64]. В честь казанской победы 1552 г. был воздвигнут великолепный Покровский собор[65], более известный нашим современникам как храм Василия Блаженного.
Это была великая по объему работа, и она была выполнена в необычайно короткий срок. Всего-то за десятилетие! Ко второй половине 50-х гг. XVI столетия главное реформаторам удалось завершить. Административно-политическая структура державы обрела черты устойчивости и здравой унификации.
Можно сказать, при Иване III Старая Русь очищалась в плавильном горне, вытекая оттуда чистым металлом России, а при Иване IV Россия отливалась в конкретные формы государственного бытия.
В марте 1553 г. царь слег с тяжелой болезнью, от которой не чаял оправиться. Он пишет завещание и велит привести к присяге царевичу Дмитрию Ивановичу бояр, а также князя Владимира Андреевича Старицкого. Большинство не изъявило воли к сопротивлению, некоторые сказались хворыми, но Старицкие не торопились повиноваться. Некоторые вельможи (кн. Д.Ф. Палецкий, кн. Д.И. Курлятев, казначей Н.А. Фуников-Карцов[66]