Варан резко замолкает. Открыв рот, он с ужасом наблюдает за тем, как я одним резким движением вонзил нож в глаз его верной собаке. Мясник, упав на пол, истекает кровью, дёргается в предсмертных конвульсиях.
— Чего замолчал? Я внимательно слушаю тебя! — говорю спокойным тоном, при этом лениво начищая фамильный перстень.
— Б-брат, — заикаясь, продолжает тот, — я не виноват, я Еву в сад отвёз лично, как ты и велел. Потом на стрелку помчался. Там вроде быстро всё разрулили, но в лес кое-кого всё же пришлось свозить. А там, ты же знаешь, связи нет! А как только я в сети появился, мне куча пропущенных звонков от тебя. Я даже и думать не стал, сразу же к племяннице в сад, как чуял, брат, — голос дрожит, сам весь трясётся, как щенок подзаборный. Смотреть противно, не то что слушать, — приехал, а там эта заведующая, Тамара, бегает по ограде, и вопит, что уборщица унесла девочку. Парни мои суку эту в кустах рядом с детским садом нашли, обдолбанная была она, без сознания. Док немного поколдовал над ней, ну чтобы в чувство пришла, и чтобы она всё рассказала, но Тумур, — у Варана на лбу выступил пот. — Она конченая, не говорила ничего. Зря ты верного мне человека убил. Ещё бы немного, и она бы заговори…
— Ты за кого меня держишь, Батарчик? — брат едва ли в штаны не мочится. — Думаешь, я не понял, что девчонку ты тут резал для того, чтобы она сдохла под пытками. У неё вся рожа распухшая, не то что язык. Ничего она физически сказать не смогла бы, и ты прекрасно это знаешь.
— Я… — делаю два шага назад. У младшего брата всегда был слабый мочевой пузырь, и он не впервые при мне обмочился.
6. 5 Глава
В принципе, я не удивлён! Батар с детства умом не блистал. И никогда не слушал, что ему говорят родные. Мнение со стороны для Варана всегда было важнее. Вот и сейчас ему в уши напели, что с Евой дурного не случится и что она уже через сутки будет дома.
От него требовалось только привезти мою дочь вовремя в сад, и затеряться, где связь ловить не будет. Всё дело в том, что Батар снова проигрался в карты, а плата была слишком неподъемной для него.
Варан, конечно, ползал у меня в ногах и молил о пощаде, но мне на него давно плевать. У нас один отец, но матери разные, ему было семь, когда отец привёз его к нам домой. Мать слишком сильно любила нашего отца и не смогла пережить то, что отец, по сути, жил на две семьи. Не проникся я к Батару “братской” любовью — ни в детстве, ни тем более сейчас.