— Обалдеть! — срывается с моих губ.
От удивления я пропустила момент, когда Ева прекратила плакать. Я улыбаюсь девочке, что сейчас внимательно меня изучает.
— Ну что! Кушать будем? — подвожу Еву к столу и, усадив её на маленький стульчик, отламываю для неё кусочек от блина ложкой. Хотя вилки тут тоже есть, и пусть они не острые и видно, что предназначены для детей, но всё же я их убираю в сторону.
Ева не сводит с меня глаз, но при этом послушно раскрывает ротик и тщательно пережёвывает пищу.
Девочка не съела и половины. Стала отворачиваться и махать ручками.
— Ева, но нам обязательно нужно скушать всё до конца, иначе у нас с тобой не будет сил играть в очень интересную игру.
Милашка смотрит на меня насупившись, но снова открывает рот. Всё она, конечно, не съедает, но блинчик и половинку банана мы осилили.
— Вот и умница! А теперь идём играть.
Я достала из коробки несколько кукол, и глядя на то, как Ева крутила их в руках, у меня мелькнула мысль, что играет она с ними довольно редко, если вообще играет!
Девочка увлеклась игрой с куклами, но всё же больше наблюдала за мной, и повторяла мои действия. Мы около часа играли с ними. Затем немного построили большой дом из кубиков, Ева очень смышленая девочка, только совсем не говорит, это немного усложняет мне задачу, конечно. Время как-то незаметно пролетело с этой малышкой.
— Алиса, — к нам зашла Тамара. — Вижу, вы поладили. Очень хорошо!
— Да, Ева замечательная девочка!
Тамара была довольно-таки взвинчена, она быстрым шагом подошла к окну и проговорила:
— Надо же, ты первая, кому это удалось.
— Просто к каждому ребёнку нужен свой подход, — я погладила девочку по голове, она уже начала сладко позёвывать, время близилось к дневному сну.
— Через час выведешь Еву за ворота, за ней приедет отец.
— А как же сон?
— Алиса, ты меня услышала? — я вздрогнула от гонора Томы. Не понимаю, что с ней творится, и почему она так странно себя ведёт.
Я кивнула в знак согласия и притянула вновь расплакавшуюся девочку к себе.
Ева заметно утомилась и хочет спать, а я вместо того, чтобы её укладывать, переодеваю девочку в чистое платье и выхожу с ней во двор.
Тишина полнейшая и это странно! Утром во дворе было много охраны, да и в коридорах ходили сотрудники частного сада. Мне как-то не по себе. Да и девочка всё теснее прижимается ко мне. Я замедляю шаг, за коваными воротами стоит огромный чёрный внедорожник. Почему-то сжимается сердце, а в голове словно набатом звенит: «Не отдавай её!»