Валкаста нэйт Вебранд, мать Эйлерта, сидела в своей гостиной, в низком мягком кресле, обитом черным бархатом, и куталась в меховой полог. Ее ноги ― худые, будто палки, и вечно мерзнущие, были протянуты к жарко протопленному камину с тлеющими угольями. В тонких пальцах левой руки нэйта сжимала короткий мундштук с заправленной в него пахитоской. От пахитоски исходил ароматный дымок, пахнущий табаком и лавровишней. Правой рукой Валкаста поглаживала большого мохнатого паука, пригревшегося у нее на коленях.
― Снова в твоих покоях воняет, как в храме. ― Дверь в гостиную отворилась беззвучно, шагов тоже не было слышно, и мужской голос прозвучал словно из ниоткуда.
Однако нэйта Валкаста не испугалась. Чтобы забрать жизнь, необходимо ее чуять. Нэйта любую жизнь чуяла на расстоянии в сотню шагов. Подобраться к ней незаметно мало кто смог бы. Муж, нэйт Эртруар ― даже не пытался.
― Зачем звала? ― взмахом разгоняя перед лицом струйку дыма, выпущенного сморщенными губами супруги, поинтересовался маг.
― Он возвращается. ― Сухие морщинистые губы на пару мгновений разомкнулись и тут же снова обхватили мундштук.
― Эйлерт? ― нэйт Эртруар медленно опустился в соседнее кресло. ― Но, судя по донесениям из крепости, его не было среди боевых магов, которые вернулись в Шарсол…
― И тем не менее, он идет, и скоро будет во Фраккане. Мои сны никогда не лгут.
― Что еще говорят твои сны?
― Что Эйлерт придет не один, и справиться с ним будет трудно. Очень трудно.
На тонких губах нэйты Валкасты мелькнула змеиная улыбка.
― Чему ты радуешься? ― нэйт Эртруар сидел в своем кресле неподвижно, как изваяние, и даже говорил, почти не открывая рта.
― Наш с тобой сын, Эртруар, талантливый мальчик. ― В голосе нэйты Валкасты послышалась тень простого человеческого чувства ― материнской гордости. Впрочем, нэйта тут же добавила. ― Жаль, что нравом он не удался. В моего отца пошел. Тот вечно с мыслями о справедливости и чести носился.
― Жаль. ― Эхом откликнулся нэйт Эртруар, и повторил. ― Жаль…
Судя по холоду, прозвучавшему в его тоне, жалеть Эйлерта глава Дома Ночи даже и не думал. А если и сожалел, то лишь о том, что младший сын обещает стать большим препятствием на пути к намеченной цели.
*** Новое ***
Обитателям дворца Дома Дня в эту стылую осеннюю ночь тоже не спалось. Беломраморные стены дворца слабо светились во тьме. Занавешенные окна там и тут мерцали огоньками магических светильников: маги Дня могли позволить себе роскошь обходиться без масляных ламп. По светлым коридорам носились шепотки, обрывки разговоров, отзвуки шагов. Столичная резиденция Дома Дня казалась куда более живой, чем обитель магов Ночи.