– Опять поссорились? – слабо
улыбнулся Дима. Послушно свернув, он спрыгнул с края платформы на
пути, глухо звякнув подкованными каблуками ботинок о шпалы, и
зашагал в сторону блокпоста, расположенного на тридцатом метре от
станции.
Даша Панова – миловидная
двадцатисемилетняя женщина, заведовавшая пищевым хозяйством
станции, давно приглядывала Федора в женихи, но тот все упирался,
цепляясь за свою мужскую свободу, как утопающий за соломинку. Димка
уже пару раз был свидетелем того, как после разговоров с Кротовым
по душам Дарья, несмотря на добрый и отзывчивый характер, в сердцах
хваталась за сковородку. После этого Федор обычно несколько дней
предпочитал не показываться ей на глаза.
– Да не поссорился я... – хмыкнул
напарник, – так, слегка не сошлись во мнениях. Видишь ли, пацан, в
каждом возрасте свои прелести, а в молодости еще и чужие. – Он
ухмыльнулся шире, покровительственно похлопав парня по плечу. – Не
готов я к постоянным отношениям, понимаешь? Я вольный ветер. Нельзя
меня запирать в четырех стенах, зачахну и иссохну. И при этом я
страшно полигамный чертяка, а потому не хочу отягчать совесть
нежданчиками на стороне. Я ведь если женюсь – то все, как кремень.
Ни на одну юбку больше не гляну... Нет, вообще, гляну, конечно, –
тут же, коротко хохотнув, поправился Федор. – Инстинкт есть
инстинкт, он тут, в подкорке зашит, его матушка-природа
тысячелетиями туда вколачивала, чтобы род человеческий не зачах.
Такое одним усилием воли не искоренишь. Но нежданчиков уже точно не
будет, слово даю.
– Смотри, как бы Дашка не зачахла и
не иссохла, – грустно вздохнул Димка.
Цепь несчастий, сопровождавших его с
самого рождения, заставила парня повзрослеть намного быстрее
остальных сверстников, поэтому к семейным отношениям он всегда
относился предельно серьезно. Впрочем, все дети, рожденные в метро,
взрослеют рано. В условиях суровой подземной жизни, когда еда и
вода наперечет, а любую одежду берегут, словно драгоценность,
штопая до бесконечности, потому что новой взять почти неоткуда,
когда рабочих рук постоянно не хватает, а каждый изготовленный
патрон, каждое отремонтированное оружие – чья-то спасенная жизнь...
У детей здесь почти нет детства. А игрушками нередко становятся
детали станков, к которым их приставляют под присмотром наставников
с малого возраста. Иначе нельзя.