Димка даже не помнил, на какой
станции он тогда жил. Не помнил и людей, которые его окружали. Зато
хорошо помнил свой детский, всепоглощающий ужас в тот день, когда,
проснувшись в ворохе тряпья возле остывшего кострища на платформе,
обнаружил, что остался на станции совершенно один. По каким-то
причинам люди в спешке покинули обжитое место, бросив никому
ненужную обузу на произвол судьбы, а может, просто забыв о чужом
ребенке.
Несколько страшных суток,
показавшихся целой вечностью, словно проведенные в потустороннем
мире, мальчик бродил по туннелям в абсолютном мраке. Одинокий,
голодный, измученный и заплаканный ребенок.
Первыми его нашли вездесущие
крысы.
Некоторое время они следовали за
пацаном по пятам, осторожничая, но с каждой минутой их становилось
все больше. Мерзкие твари подходили все ближе, окружая его со всех
сторон, забегая вперед, чтобы отрезать путь к бегству. Шорох
крысиных лапок и писк заполонили весь туннель. Даже у взрослого
человека мало шансов отбиться от стаи крыс, уже попробовавших
человеческой плоти. Полумертвый от ужаса, мальчишка бросился
бежать... и едва не угодил под грохочущие колеса мотовоза, на
котором ехали челноки с Бауманской. Пронзительный скрип тормозов,
ослепительные, больно бьющие по глазам после долгой темноты вспышки
фонариков, обеспокоенные голоса спрыгивающих с платформы мужчин –
темные фигуры грозных великанов, и затем – оглушающий грохот
автоматных выстрелов...
Самым ярким воспоминанием из детства
так и остался эпизод с мотовозом, подобравшим его в перегоне между
Римской и Чкаловской. Как он там оказался – этого Димка не смог бы
поведать даже под пытками, детская память таких деталей не
сохранила. Да и не сумел бы он рассказать, даже если бы помнил, –
шок, испытанный ребенком при нападении крыс, заставил его онеметь
на долгие годы – по словам обследовавшего его станционного врача,
буквально отключив в мозгу речевые центры.
Так Димка попал в Бауманский Альянс.
А первым человеком, которого он увидел на станции, оказался сам
Михаил Сотников – глава Альянса. Видимо, вид оборванного и
несчастного пацаненка, его полный отчаянья и обреченности взгляд
что-то тронул в душе закаленного жизнью, опасностями и невзгодами
человека, привыкшего руководить сотнями людей и не имевшего времени
на личную жизнь. Вот так и получилось, что Сотников, вместо того
чтобы начальственным распоряжением пристроить очередного
беспризорника в одну из семей, взял его к себе...